– Ну-ка, брось еще.

Я бросил подряд три штуки, и снова их поймал. Дружинники восхищенно качали головами. Панфил взял бумеранг в руки, рассмотрел.

– Хм, немудрящая штуковина, а к хозяину возвращается. Хитро! Но – не одобряю.

– Это почему?

– Стрел в колчане полсотни можно носить, а здесь одна штуковина полфунта весит.

– Так ведь к стреле еще лук нужен; ты, Панфил, и сам знаешь – дорого лук стоит, не каждому по деньгам.

– Это так. Сотнику скажу, но не думаю, что князь разрешит всем пользоваться: железо дорогое, а тут – в противника им кидать, да и не по-русски как-то. Да, польза есть; сам пользуйся, коли умеешь, а других не смущай.

Почти каждый день я тренировался – научился даже трюку, которым владели только аборигены – поражал цель, стоящую за щитом. При некотором навыке и хорошем глазомере получалось неплохо. «Знания за спиной не носить, когда-нибудь пригодятся», – рассудил я.

Через несколько дней вернулся князь, и сотник доложил ему о занятной штуковине, коей баловался новый ратник, но князь отнесся к сообщению равнодушно – были дела и поважнее. Ожидалась война с княжеством Литовским.

Князь с сотниками обходил стены городской крепости, отдавал распоряжения – там подправить, здесь бревно заменить подгнившее. Углубляли и чистили ров вокруг городской стены, проверяли и смазывали механизмы подъемных мостов перед несколькими городскими воротами. Оружейники ковали мечи, наконечники для стрел, щитники готовили щиты, тиуны из ближних сел свозили продовольствие. Город готовился к осаде.

В дружину взяли еще два десятка воинов, и теперь старые, опытные бойцы натаскивали их во владении оружием. И хотя еще неизвестно было – литвины вторгнутся в наши земли или князь московский первым нападет, – в любом случае город готовился и был готов к сражению.

Беда пришла совсем не оттуда, откуда ждали. Ночью в городские ворота заполошенно заколотил человек, приехавший на неоседланном коне.

– Отворите, Христом-Богом прошу. Беда великая!

Ратники высунулись со стены, но, исполняя наказ князя, ворот не открывали.

– Чего людей беспокоишь, говори, чего надобно.

– Татары, много, уже недалеко – я из Бутурлиновки прискакал.

– Откель татарам здесь взяться?

– Так ты впустишь или сверху спрашивать будешь?

Поднявшийся на шум десятник распорядился спустить веревку и поднять вестника. Мужик поматерился, привязал лошадь к дереву неп