|
Он крепко сжал находку в руках. Может, она и вправду сулит им богатство? Мейтсон в это почему-то не особенно верил. Вновь подняв камень к свету и рассмотрев его внимательнее, он вдруг заметил, что черное пятно на горизонте быстро движется в их сторону. Черное пятно штормовых туч на фоне зеленого неба… Зеленого неба? Не успел Мейтсон и слова вымолвить, как опять истошно завыли клаксоны. В тот момент, когда о нос корабля разбилась очередная высокая, как утес, волна, а с севера появился эскадренный миноносец, Мейтсон увидел блестящий серый вертолет «Си-Хок», спускающийся с неба. Рев его моторов в штормовом грохоте был едва различим. «Си-Хок» завис над палубой «Ред оспри», на которой лежал помятый деррик. Дверь вертолета отъехала назад, из нее выбросили веревочную лестницу. Когда дюжина военных спустилась на «Ред оспри», подал голос установленный на «Си-Хок» громкоговоритель: — Морская пехота Соединенных Штатов! Всем оставаться на своих местах! Судно будет досмотрено! Пехотинцы передернули затворы автоматов. Один из офицеров шагнул вперед. С мрачным выражением, не покидавшим его молодое лицо, он обвел команду «Ред оспри» оценивающим взглядом, сосредоточил внимание на Мейтсоне и направился прямо к нему. Ральф Мейтсон, все еще крепко сжимая в руках камень, расплылся в маниакальной улыбке. Их накрыла морская пехота. Наконец-то. Слава богу, подумал он. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ Довольно странно, что Бог для того, чтобы общаться с человеком, счел необходимым выучить греческий язык. И что выучил его так плохо. Фридрих Ницше, философ (1844-1900)Фултонский конференц-центр. Университет штата магнолий [2], север Миссисипи. 16 марта 2012 г. — В начале было слово, — провозгласил доктор Ричард Скотт, нащупывая выключатель и по ошибке нажимая на него дважды. На экране цифрового проектора промелькнул ряд изображений — так быстро, что никто не успел ничего рассмотреть. Скотт издал приглушенный стон и попытался снова выстроить слайды в нужной последовательности, но не смог разобраться с кнопками на верхней панели. Опустив плечи, он посмотрел на аудиторию. — В данный момент прозвучать перед публикой вновь слову, как видно, не суждено. Зал отреагировал более шумно, чем следовало ожидать, — Скотт не мог определить почему. На лекцию пришла в основном профессура, которой составила компанию небольшая группка студентов. Народ жаждал послушать человека, чьи выступления в определенных кругах вызывали в последнее время неслыханные волнения. Сам ректор, знаменитый баптист-фанатик, посчитал своим долгом явиться на лекцию и лично раскритиковать работу Скотта — ранее никому не известного профессора из «Ю-Даб» [3]. Его заявления смешили. Куда подевалась пресловутая американская свобода религии? Может, она с самого начала была лишь мифом? Скотт взволнованно взглянул на проектор и увидел в нем собственное отражение — аккуратно подстриженные волосы, квадратный подбородок. Наугад нажав на несколько кнопок и так ничего и не добившись, он растерянно посмотрел на студентку-помощницу по киноархиву, которой поручили ассистировать ему на случай подобной неувязки. — М-м… Не могли бы вы… мисс? В эту минуту посыльный из «Федерал экспресс» просил ассистентку расписаться за доставленную посылку. Скотт был поражен. — Прошу прощения, сэр? Вообще-то я собираюсь прочесть здесь лекцию. — Если мы говорим, что будем в десять тридцать, сэр, то в десять тридцать и приезжаем. Губы Скотта разъехались в улыбке, и он рассмеялся; из динамиков послышался свист. — Аплодисменты нашим друзьям из «Федэкса», — проговорил Скотт сквозь смех. Посыльный, уже направившийся к выходу, снял кепку и, к удовольствию публики, отвесил поклон. |
