|
Из Центрального управления судебной полиции. Лэнгдон замер. Центральное управление судебной полиции, или сокращенно ЦУСП? Он знал, что эта организация во Франции примерно то же, что в США ФБР. Не снимая цепочку, он приотворил дверь на несколько дюймов. На него смотрело худое лицо с невыразительными, как бы стертыми чертами. Да и сам мужчина в синей форме был невероятно худ. – Я могу войти? – спросил Колле. Лэнгдон колебался, ощущая на себе пристальный изучающий взгляд лейтенанта. – А в чем, собственно, дело? – Моему капитану требуется ваша помощь. Экспертиза в одном частном деле. – Прямо сейчас? – удивился Лэнгдон. – Но ведь уже за полночь перевалило. – Сегодня вечером вы должны были встретиться с куратором Лувра, я правильно информирован? У Лэнгдона возникло тревожное предчувствие. Действительно, он и достопочтенный Жак Соньер договаривались встретиться после лекции и поболтать за выпивкой, однако куратор так и не объявился. – Да. Но откуда вы знаете? – Нашли вашу фамилию у него в настольном календаре. – Надеюсь, с ним все в порядке? Агент вздохнул и сунул в щель снимок, сделанный «Поляроидом». Увидев фотографию, Лэнгдон похолодел. – Снимок сделан меньше часа назад. В стенах Лувра. Лэнгдон не сводил глаз с леденящей душу картины, и его отвращение и возмущение выразились в сердитом возгласе: – Но кто мог сделать такое?! – Это мы и хотим выяснить. И надеемся, вы поможете нам, учитывая ваши знания в области религиозной символики и намерение встретиться с Соньером. Лэнгдон не отрывал глаз от снимка, и на смену возмущению пришел страх. Зрелище отвратительное, но дело тут не только в этом. У него возникло тревожное ощущение deja vu[5]. Чуть больше года назад Лэнгдон получил снимок трупа и аналогичную просьбу о помощи. А еще через двадцать четыре часа едва не расстался с жизнью, и случилось это в Ватикане. Нет, этот снимок совсем другой, но, однако же, явное сходство в сценарии имело место. Агент взглянул на часы: – Мой капитан ждет, сэр. По Лэнгдон его не слышал. Глаза по-прежнему были устремлены на снимок. – Вот этот символ здесь, и потом то, что тело так странно... – Он отравлен? – предположил агент. Лэнгдон кивнул, вздрогнул и поднял на него взгляд: – Просто представить не могу, кто мог сотворить такое... Агент помрачнел. – Вы не поняли, мистер Лэнгдон. То, что вы видите на снимке... – Тут он запнулся. – Короче, месье Соньер это сам с собой сделал. Глава 2 Примерно в миле от отеля «Ритц» альбинос по имени Сайлас, прихрамывая, прошел в ворота перед роскошным особняком красного кирпича на рю Лабрюйер. Подвязка с шипами, сплетенная из человеческих волос, которую он носил на бедре, больно впивалась в кожу, однако душа его пела от радости. Еще бы, он славно послужил Господу. Боль, она только на пользу. Он вошел в особняк, обежал красными глазками вестибюль. А затем начал тихо подниматься по лестнице, стараясь не разбудить своих спящих товарищей. Дверь в его спальню была открыта, замки здесь запрещались. Он вошел и притворил за собой дверь. Обстановка в комнате была спартанская – голый дощатый пол, простенький сосновый комод, в углу полотняный матрас, служивший постелью. Здесь Сайлас был всего лишь гостем, однако и дома, в Нью-Йорке, у него была примерно такая же келья. Господь подарил мне кров и цель в жизни. |
