— Первая подсказка, — сказал Страйкер. — Это та, что про Престиж-парк?

Я покачала головой.

— Не думаю. Подожди-ка, дай вспомнить правила. — Конечно, я уже давно не играла в ИВП, но навыки быстро возвращались. — Когда игра начинается, все участники получают письменное уведомление. Жертве отправляется зашифрованное указание, что ей следует делать.

— Это как раз письмо про Престиж-парк.

— Точно, — сказала я. — Письмо приводит в какое-нибудь место в кибермире, где Жертва находит другую подсказку, квалификационную. Как только Жертва ее разгадывает, Убийца имеет право ее прикончить.

— А как насчет второго послания, которое находится в моем почтовом ящике и сообщает про двадцать четыре часа? Оно может быть квалификационной подсказкой?

— Не думаю. Вводное сообщение всегда ведет к квалификационной подсказке. А это письмо просто пришло из ниоткуда.

— Есть какие-нибудь идеи?

— Одна есть, — ответила я. Только эта идея мне совсем не нравилась. — Сообщение про двадцать четыре часа звучит как предупреждение.

— Дальше.

— Суть ИВП состоит в том, чтобы люди в нее играли, правильно? Заканчивали одну партию и тут же начинали другую. В таком роде.

— И что?

— Гримальди хотел защитить свое детище от людей, которые подключаются, получают роль Жертвы, а потом несколько недель тянут с расшифровкой первой подсказки. Ведь суть этой игры — скорость.

— И что же он сделал?

— Ввел правило о двадцати четырех часах, по истечении которых Жертве конец.

— Верно. Теперь я вспомнил. Если Жертва не разгадывает вступительный код за двадцать четыре часа, ее уничтожают, а участники начинают новую игру. — Страйкер посмотрел мне в глаза. — Вот и конец моей теории о том, что ты в безопасности, пока мы не пройдем квалификационный цикл.

Я показала на письмо, остававшееся на экране.

— Полагаю, это сообщение скажет нам о том, что правило двадцати четырех часов будет использовано и в реальной жизни.

— Расшифруй письмо до конца, и тогда мы будем знать наверняка.

— Хорошо. — Я уселась перед компьютером и взяла ручку. — Сложность в том, что прошло больше суток с тех пор, как он передал мне конверт. Думаешь, отсчет времени идет с того момента, как я столкнулась с ним возле дома Тодда?

— Возможно, — ответил Страйкер. — Но рисковать мы не станем. Нам нужно отсюда выбираться. И отправиться в такое место, где он не сможет нас подслушать, а потом убедиться в том, что он не последует за нами, когда мы разберемся с подсказкой.

— Пойдем, как только я расшифрую письмо, — сказала я и постучала по экрану.

— Мы не можем ждать.

Мы не можем уйти, не зная наверняка, с чем имеем дело. Мне нужно пять минут.

Я думала, что он станет спорить, но он не стал. Вместо этого он взял свой мобильник и отправился в спальню. Я слышала его низкий голос где-то на заднем плане, пока трудилась над расшифровкой сообщения. Приятный тембр этого голоса служил утешительным контрапунктом жуткому сообщению, которое постепенно появлялось на листке. «Противоядие». «Рицин».