— Неважно, — скучным голосом сказала Кэти. — Вам нужно только описать то, что я должна найти.

— А не могли бы мы заглянуть в коробку?

Она скрестила руки на груди.

— Нет, вы не можете туда заглянуть, — заявила она строго. — За кого вы меня принимаете?

— Хорошо, — сказала я. — Вы, конечно, правы. Просто я чувствую себя такой глупой, мне не хочется признаваться вслух, что я их потеряла.

— О господи, — проворчала Кэти, — если вы будете продолжать в таком же духе, меня вывернет наизнанку.

Как мило.

— Речь идет о карманных часах моего дедушки, — сказала я, пристально глядя на Кэти.

Я знала, что она не убийца. Я даже знала (ну, была почти уверена), что она не принимает участия в игре. Но в тот момент я ненавидела ее ничуть не меньше, чем Линкса. Глупо и несправедливо, но я была не в лучшей форме и не собираюсь за это извиняться.

— Ага.

Она немного смягчилась, и я скрестила руки на груди, очень довольная собой. Ну не смешно ли?

Затаив дыхание, я ждала, надеясь, что наша догадка верна. А что, если слово «карманные» лишнее? Мне пришло в голову, что существуют и другие вещи, связанные со временем: секундомер, расписание поездов, календарь, будильник. Черт, черт, черт!

Нет, у меня не получится строить разные предположения — Кэти просто не станет их слушать.

Если мы совершили ошибку, то нам конец, разве что Страйкер, как истинный морской пехотинец, сумеет очаровать Кэти. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что у него может получиться. К несчастью, меня такая перспектива совершенно не вдохновляла, и я скрестила пальцы у себя за спиной, надеясь, что моя уловка принесет успех.

Через секунду Кэти склонилась над коробкой и что-то вытащила из нее, но не стала вынимать руку из-под стойки. Однако между большим и указательным пальцами виднелась золотая цепочка, и у меня перехватило горло.

— Вы их нашли.

— Вполне возможно, — сказала она. — Сначала опишите их.

— Зачем нам играть в «двадцать вопросов»? — вмешался Страйкер. — Она уже сказала вам, что речь идет о карманных часах.

— Послушайте, — спокойно сказала Кэти, — если часы действительно принадлежат вам, вы их получите. Но я не собираюсь отдавать их всякому, кто попросит. Меня каждый день донимают извращенцы, которые делают вид, будто потеряли камеру, солнечные очки или плеер для компакт-дисков. Так что не нужно меня раздражать, просто скажите, какая на часах монограмма, и мы больше не будем портить друг другу жизнь.

Страйкер повернулся ко мне.

— Мел, ты ей скажешь?

— Конечно, — сказала я, уверенная, что на моем лице отражается полная растерянность.

Она сказала «монограмма». Иными словами, инициалы. Но чьи инициалы? Мои? Возможно. Вот только я не знаю…

— Мел?

— ИВП! — торжествующе выкрикнула я и тут же затаила дыхание.

— Совершенно верно, — проворчала Кэти, не выказывая ни малейших угрызений совести, и протянула мне мою мнимую собственность. — Вот, пожалуйста.

Я взяла часы и осторожно сжала их в руке, опасаясь, что, если я сделаю что-нибудь не так, они откажутся сообщить мне свои секреты.

— Теперь мы тебя заполучили, — прошептала я, когда мы вышли из офиса в ночь. — Расскажи нам, что делать дальше.

сквер. Оставалось пройти несколько кварталов, и мы пока еще не столкнулись с толпами туристов. Со всех сторон нас окружали типичные жители Нью-Йорка, элегантные и вечно куда-то спешащие.