Даже если к моим плохим оценкам в школе прибавить постоянные провалы в общении с девчонками (два раза я влюблялся, и оба раза моя юношеская пылкая любовь была безответной), мою школьную жизнь постоянно отравляли частые заболевания. Один раз мне «посчастливилось» стать жертвой ошибочного диагноза. Частые температуры, насморки, кашель – это дело было привычным. Но однажды моя температура зашкалила за сорок, и врач «скорой помощи» поспешно решил, что у меня менингит. Меня срочно отвезли в какую то особую больницу. В то время менингит считался страшной болезнью. Не знаю, почему и зачем, но мне, как и многим больным, прокололи позвоночник, чтобы взять пункцию спинного мозга – боль жуткая, неописуемая. Но мне повезло. Из пяти больных, переживших эту муку, у четверых отказывали ноги, четыре становились инвалидами. Я каким то чудом не пострадал. И какое было мое удивление, когда я вернулся в школу и узнал, что в классе меня уже считали мертвым! Но... слабое здоровье в школе – это полбеды, даже самые большие физические боли не идут ни в какое сравнение с моральными, с душевными.

После восьмого класса я попытался поступить в педагогическое училище и с треском провалился, набрал рекордное количество двоек и ошибок за всю историю училища. Я настолько был убит горем, что неделю лежал в постели, мне тогда не хотелось жить. С трудом поступив в Тольяттинский политехнический институт, я еле еле закончил вечерний факультет. Как мне тогда казалось: «Наконец то мне повезло».

Я устроился работать мастером на Волжский автомобильный завод, у меня был шанс сделать карьеру, но ничего хорошего из этого не получилось. Работая, я отдавал все силы своей работе и очень старался. Как раз наступили времена перестройки, впервые за семьдесят лет у людей появилась возможность проявить себя, участвовать в выборах. В то время я стремился как то изменить работу нашего цеха. Разрабатывал новые модели перехода на хозрасчет, привлекал экономистов к решению интересных задач, привлекал преподавателей из института, одним словом, все мои мысли и вся моя душа принадлежали моей новой работе. Я мечтал изменить жизнь нашего цеха, мечтал о том, чтобы рабочие в цехе зарабатывали как можно больше. Я очень серьезно готовился к выборам, подготовил хорошее экономическое обоснование – одним словом, был абсолютно уверен, что именно меня выберут начальником цеха и я смогу изменить если не весь мир, то хотя бы жизнь людей, работающих вместе со мной. Но у руководства нашего производства были другие планы, выборы задушили. Начальником цеха назначили какого то родственника важного начальника. Поражение для меня было катастрофой. Боль я испытывал не оттого, что задушили выборы и назначили начальником цеха другого человека, – может быть, он лучше подходил для этой должности, дело не в этом, – рухнула моя вера в справедливость. Вдруг я очень четко осознал, что руководству не важны таланты, старания, энтузиазм, для них были важны родственные отношения. Я тогда был буквально ошарашен, разбились мои розовые очки.

Я опять потерпел поражение, я опять был сломлен. Я не мог оставаться на своем прежнем рабочем месте и принял твердое решение уйти с завода и построить свою компанию, где люди были бы счастливы, где людям не нужно было бы врать, обманывать, лицемерить и носить маски. Я поклялся построить компанию, где будут цениться талант, доброта, порядочность, честь. Не скрою, уходить с завода было тяжело. Моя первая жена не понимала меня и считала, что я сумасшедший, ведь в то время еще только зарождались первые кооперативы, первые частные фирмы. Мама плакала, отец говорил мне: «Держись за заводскую трубу, что может быть в Тольятти надежнее, чем Волжский автомобильный завод, у тебя же уже ребенок, ты несешь ответственность!».  Одним словом, все мои родные и близкие были против моего ухода с завода, но оставаться на заводе я уже не мог.