Одна из причин, по которым он любил этот громадный город, заключалась в том, что тот представлял собой настоящий клубок контрастов, древних и современных. Его улицы извивались хаотично и тянулись как будто из ниоткуда в никуда. Узкие, выложенные булыжником, они вдруг превращались в современные трассы. Железные дороги в стиле стимпанк и всадники. Поразительная и наводящая ужас подземка. Древний камень, переходящий в современную сталь, запах мочи и жареного бекона, промышленных отходов и выхлопных газов, смешивающийся со сладким ароматом хмеля и печного дыма, вест-индской еды и свежего хлеба. Потемневшие архитектурные памятники, хранящие давно утерянные тайны.

Лондон, как Нью-Йорк и несколько других городов, был сплавом всех и вся, а не состоял из громадной массы какого-то одного народа, как Нью-Дели или Пекин. Разумеется, он нес отпечаток прошедших веков истории и достижений. И власти, сохраненной на протяжении многих столетий. А еще денег. Кроме того, он был одним из двух крупнейших морских портов Старого Света после Роттердама. Поскольку Джейк бывал здесь уже множество раз, он привык к разношерстности населения, к поразительному разнообразию товаров, к невероятной архитектуре и улицам, проложенным, казалось бы, без всякого смысла, к безумной энергии, бушующей под черными тучами, точно нескончаемый электрический ураган. И тем не менее город не переставал его удивлять. А иногда, как, например, сейчас, разочаровывать.

Официально Джейк был здесь по делу, с целью закончить статью, посвященную мусульманам, живущим в Лондоне, для «Санди мэгэзин», и уже паковал вещи, чтобы вернуться домой, когда ему позвонил старый знакомый и предложил вместе поужинать. Голос принадлежал англичанину, был четким и сдержанным, молодым и смутно знакомым.

— Здравствуйте, это Джейк Флеминг из «Сан-Франциско трибьюн»?

— А кто интересуется?

— Десмонд Льюис. Лондонский университет. Мы встречались на симпозиуме, посвященном исследовательской работе, два года назад в институте Пойнтера.

— Да, конечно, как дела, Дес?

Институт Пойнтера во Флориде был последним «мозговым центром» независимой журналистики.

Тема того симпозиума звучала так: «Правда и власть — интересный парадокс». Льюис делал доклад на тему «Правда против полемики в исторических источниках», который произвел на слушателей сильное впечатление. Из них получилась довольно необычная пара лекторов, и они быстро подружились.

— Прекрасно, все хорошо. Слушай, я рад, что мне удалось тебя поймать. В твоем издательстве мне сказали, что ты здесь. Может, я не вовремя?

— Нет-нет, все в порядке. А что случилось?

— Ты помнишь наши разговоры в Сент-Пите?

— Это было довольно давно, и мы о многом разговаривали, — рассмеявшись, ответил Джейк.

— Это точно. Понимаешь, я собираюсь выпустить новую книгу, но прежде мне бы хотелось показать ее тебе. В ней содержится, скажем так, довольно рискованный материал, который, возможно, потребует взвешенной оценки. Ты пробудешь здесь еще какое-то время?

— Я собирался вернуться в Штаты в воскресенье. А что?

— А мы не можем поужинать сегодня вечером? По правде говоря, дело довольно срочное. Я бы передал тебе книгу, а ты, может, смог бы взглянуть хотя бы на некоторые ключевые места, прежде чем я отправлю ее издателям.

Джейк иногда писал рецензии на книги — как правило, громкие разоблачительные статьи и все такое, — но очень редко. Однако друг есть друг.

— Никаких проблем.