Мокрые от пота рыжеватые волосы Элфи воинственно торчали во все стороны, а круглые карие глаза как будто подначивали: «Попробуй только возразить мне, капрал».

– Конечно, Элфи… капитан. Можешь на меня положиться. Все под контролем.

«Что-то я сомневаюсь», – подумала Элфи и побежала в сторону Полис-Плаза.

В городе царил хаос. Все жители вывалили на улицы и в полном изумлении таращились на застывшие машины и отключившиеся приборы. Для некоторых представителей волшебного народца (тех, что помоложе) отключение мобильных телефонов стало невосполнимой утратой. Они сидели на тротуарах и тихонько плакали.

Штаб-квартира полиции привлекала любопытных, как лампа – мотыльков. Это здание осталось одним из немногих освещённых домов в городе. Больницы и машины «скорой помощи» были оборудованы аварийными источниками питания, но из правительственных зданий снабжалась энергией только штаб-квартира Легиона.

Элфи с трудом пробилась сквозь толпу в вестибюль. Очередь, выстроившаяся в отдел по контактам с общественностью, спускалась по лестнице и даже выходила на улицу. Сегодня всех интересовал только один вопрос: что случилось с энергией?

Тот же самый вопрос был готов сорваться с губ Элфи, вбежавшей в комнату для оперативных совещаний, но капитан вовремя прикусила язык. В зале уже собрались все капитаны Легиона, также тут присутствовали трое майоров, отвечающих за три основных подразделения полиции, и все семеро членов городского Совета.

– А-а-а! – воскликнул председатель Совета Кахартес– Вот и наша капитан Малой. Только вас и ждем.

– Я использовала гражданскую машину, не оборудованную аварийным питанием, поэтому… – начала объяснять Элфи.

Кахартес поправил форменную остроконечную шляпу.

– Сейчас не время для извинений, капитан. Господин Жеребкинс наотрез отказался начинать брифинг без вас.

Элфи заняла место за столом капитанов рядом с Трубой Келпом.

– Шкряб в порядке? – тихонько спросил он.

– Повредил палец. Труба закатил глаза:

– Значит, следует ждать очередную жалобу…

Кентавр Жеребкинс вошел в комнату, прижимая к груди стопку компьютерных дисков. Жеребкинс был техническим гением Легиона, и только благодаря его техническим усовершенствованиям вершкам до сих пор не удалось обнаружить подземное убежище волшебного народца. Но, похоже, что-то изменилось.

Кентавр привычным движением установил диски в рабочую систему и открыл несколько окон на плазменных экранах, развешанных по всей комнате. Экраны отобразили замысловатые алгоритмы и всевозможные волновые спектры.

Жеребкинс громко откашлялся.

– Итак, вы, наверное, все уже поняли, – возвестил кентавр. – Именно поэтому я и посоветовал председателю Кахартесу объявить чрезвычайное положение.

Майор Крут яростно затянулся незажженной грибной сигарой.

– Жеребкинс, я скорее всего выражу общее мнение, если скажу, что вижу только какие-то черточки и закорючки. Ты, конечно, очень умная лошадь и чудесно разбираешься в этой абракадабре, но, пожалуйста, объясни все нам, дуракам, на простом гномьем языке.

Жеребкинс устало вздохнул:

– Хорошо. Если говорить просто. Совсем просто. Нас засекли. Я доходчиво объяснил?

Судя по тому, что в комнате воцарилась зловещая тишина, объяснить доходчивее было сложно. Словечко «засекли» использовалось в военно-морском флоте со стародавних времен, когда наиболее эффективным средством обнаружения считался гидролокатор. «Засечь» – увидеть на экране цель. Кто-то из вершков прознал о существовании волшебного народца.

Крут первым обрел дар речи:

– Засекли? И кто же нас засек? Жеребкинс пожал плечами:

– Не знаю.