— Он патриот России и неоднократно доказывал это при выполнении специальных заданий, — не поворачивая головы, ответил Яскевич. И хотя тон у него был смиренным, это был дерзкий ответ. За такие ответы подчиненного стирают в порошок. Но здесь и сейчас решения принимал не Золотарев.

— Я вижу, вы хорошо знаете материал, товарищ полковник. — Вериченко одобрительно улыбнулся. — И имеете собственное мнение! И не боитесь его высказывать!

Генерал-полковник обвел собравшихся взглядом, и остальные генералы тоже заулыбались и теперь смотрели на полковника вполне доброжелательно. Он вмиг превратился из нахального выскочки в смелого и компетентного работника. Правда, это чудесное превращение имело ограниченное место и время. Только здесь и сейчас, на глазах Вериченко.

— Поэтому я включаю вас в состав штаба по противодействию «Руке Аллаха», — продолжил генерал-полковник. — Вам поручается задача найти этого… как его?..

— Карданов. Макс Карданов, — подсказал Яскевич.

— Найти Карданова и привлечь его к операции по установлению и нейтрализации Гепарда.

— Есть, товарищ генерал-полковник! — четко ответил Яскевич.

ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ПОДСОЗНАНИЕ

29 сентября 2004 года,

8 часов 15 минут.

Макс проснулся. Он лежал на полупустом матраце, брошенном на дощатый пол тесной кухоньки. Это наказание за неумение зарабатывать деньги.

— Вставай, Чокнутый! — на пороге криво скалился Димка. — Пора бабки рубить! А то маманя тебя быстро на улицу пропишет!

Сердце Макса томительно защемило. Она может. Холодильник заперла, из супружеской постели выкинула.

— Хватит за мой счет обжираться да в мохнатку на шар-мака лазить!

Пасынок почему-то заговорил голосом матери. И ее словами. Черты лица Димки изменились, волны трансформации пробежали по телу, длинная спортивная майка превратилась в грязный замызганный халат.

Теперь на пороге стояла сама Тонька с лицом столь же мятым и линялым, как и ее одежка.

Из щелей в полу дуло, под облезлыми досками отчетливо скреблись мыши. Тяжело вздохнув, Макс приподнялся и сел. Спина у него совершенно одеревенела.

— Деньги принес? — гортанным голосом произнесла Антонина. Нет, не Антонина. Над ним, чуть согнувшись и уперев руки в бока, вновь стоял Димка. Только с широкими кавказскими усами, лихо закрученными кверху, и в материном халате, от которого тянуло каким-то мертвенным смрадом. Опять галлюцинации? Почему у него голос Рубена из чебуречной на Богатяновке?

— Какие деньги? Я ведь только проснулся. Я никуда не ходил, была же ночь, — жалким голосом стал оправдываться Макс и попытался встать, но не мог. Чьи-то сильные, покрытые густой шерстью руки удерживали его на месте. Кто это вдавливает его в прогибающийся пол? Антонина! Она стала вдвое выше, шире в плечах и с огромными, как у гориллы, руками.

— Сейчас узнаешь, какие деньги! — зарычал монстр, и по телу Макса прошел озноб ужаса. Он дернулся, но волосатые конечности сожительницы цепко держали его за ключицы. Лицо монстра приблизилось, распахнулась ужасная пасть, и острые клыки нацелились ему в шею. Он отпрянул, задергался и отчаянно закричал:

— А-а-а! А-а-а! А-а-а!

Тонька исчезла, убогая кухонька начала деформироваться, будто дом разрушался землетрясением.

— А-а-а! А-а-а!

Теперь Макс проснулся окончательно и настолько быстро, что еще успел услышать этот отчаянный крик обреченного человека и даже успел осознать, что это кричит он сам.

Сон! Это всего-навсего страшный сон!

Он сидел в просторной кровати, на упруго пружинящем гидроматраце, в окно светило неяркое лондонское солнце, заливая светом просторную, богато убранную спальню, причем в косых лучах, против обыкновения, не клубились пылинки — Инди убирала очень тщательно.