Несмотря на некоторые разногласия по частным вопросам, в главном напарники всегда сходились.

13 июля 1990 года,

14 часов 16 минут по местному времени.

Двойник растворился в толпе, отвлекая на себя возможное внимание со стороны местных спецслужб. Нельзя сказать, что Генка был доволен своей ролью, напротив, он считал несправедливым, что основной риск выпадает ему. Хотя это скорей была видимость риска. Документы в порядке, ничего запрещенного в багаже — второй комплект одежды не есть улика. Если даже его задержат, то через несколько часов вынуждены будут отпустить. Но двойник ничего этого не понимал, и отношения между напарниками с каждым годом становились все более натянутыми.

Макс неторопливо спустился по трапу. В Гондурасе выдалось чрезвычайно жаркое лето, и он чувствовал, что попал в адскую парную. Бетонные плиты раскалились так, что сквозь подошву жгли ступни. Воздух потерял обычную прозрачность — перед глазами клубилось зыбкое марево, а силуэты людей казались деформированными и размытыми, словно отражения в кривых зеркалах комнаты смеха.

Спецкурьер с облегчением нырнул в кондиционированное здание аэропорта. Такие изнурительные прогулки по летному полю приходилось совершать только в странах «третьего мира» и — в СССР. В цивилизованных государствах высадка производится через рукав прямо в зал прилета.

Он без досмотра прошел по зеленому коридору, как местные жители и американцы. В кармане у него лежал американский паспорт, который он и предъявил таможеннику. Тот сонно кивнул. У стены стояли двое из посольской резидентуры на страховке, но их услуги не понадобились, как всегда, когда дело проходит без осложнений. Они даже не знали спецкурьера в лицо.

Карданов неторопливо прошел в туалет. На удивление просторный, чистый и вполне цивилизованного вида. Прудков был уже там. Макс зашел в соседнюю кабинку и, получив от напарника рюкзак, переоделся. В принципе, они должны были обменяться одеждой, но Макс брезговал и требовал для себя отдельного комплекта. Он натянул джинсы, рубаху, туфли, повязал яркий шейный платок — опознавательный знак для Гепарда, который при такой жаре привлекал излишнее внимание. Поморщившись, надел Генкину шляпу. Прудков был лишен комплексов, поэтому он спокойно надел широкие полотняные штаны и фиолетовую рубаху. И вышел из туалета. У него было лицо Карданова и его одежда. Если за спецкурьером наблюдали, то теперь «наружка» переключится на двойника.

Через пять минут Карданов вышел к стоянке такси перед аэропортом и сел в желтый, изрядно потрепанный «Ситроен», который довольно быстро доставил его до площади Ла-Пас. Ровно в пятнадцать он подошел к конной статуе посередине вымощенной ровной брусчаткой круга и принялся внимательно рассматривать копыта вставшего на дыбы коня. Они были выполнены мастерски, даже различались головки держащих подкову гвоздей.

— Похоже, будет дождь, — раздались сзади слова пароля. С учетом стоявшей погоды фраза была совершенно идиотской. Но не более идиотской, чем отзыв.

— Да, я специально захватил зонтик, — произнес Карданов, поворачиваясь.

Теперь следовало пожать контакту руку и обсудить с ним идиотизм тех умников в Центре, которые выдумывают такие пароли. Но Макс так и замер с протянутой рукой. Перед ним стоял совершенно незнакомый человек! Это могло означать только одно — провал! Спецкурьер машинально огляделся: куда бежать, но ясно было — если сеть наброшена, из нее не вырвешься!

— Все в порядке, это я, Гепард, я сделал пластику, — совершенно спокойно произнес человек и едва заметно улыбнулся. Эта улыбка и взгляд поставили все на место. Перед ним стоял настоящий контакт. Гепард. Но почему его не предупредили в Центре, не показали новую фотографию? Что-то здесь не так.

— Не бойтесь, все в порядке, идите за мной!

Гепард быстро пошел прочь с площади.