По мере того как он говорил, приходило понимание. Оно отражалось в тоне, проявлялось на лице и даже в позе и размерах фигуры. Природная наглость и дерзость постепенно вытеснялась внезапно нахлынувшим страхом. От чужаков веяло опасностью. Слабые люди не станут так разговаривать. Они не ведут себя так и так не выглядят.

— Поговорить с тобой хочу, — ответил Вампир, покосившись на лысого братка и прикидывая, кем он приходится Гуссейнову. Случайный знакомый? Деловой партнер? Телохранитель?

— Эй, не видишь, я играю, — сказал Арсен, изобразив явное недовольство. Но потом, очевидно, решил, что для крутого кавказского мужчины этого мало и, явно добавив акцента, спросил: — И па-а-том, с чэго ты рэшил, дарагой, что я ва-а-бще стану с тобой разгавариват?

Он держал кий наперевес, как держат боевые шесты мастера ушу в китайских фильмах. Бритый подошел ближе и стал сбоку, в позицию, удобную для нападения. Кий он тоже держал в руках, но как бейсбольную биту.

«Значит, это не случайный знакомый, — понял Нижегородцев. — Иначе не стал бы ввязываться».

Вслух он холодно сказал:

— Федеральная служба безопасности. Попрошу предъявить документы!

Привычным движением майор извлек из нагрудного кармана бордовую книжечку, раскрыл, на миг вытянул руку, как бы давая возможность прочесть то, что написано внутри, тут же закрыл и спрятал обратно в карман. Все это было сделано одним движением, причем таким, которое выдавало многолетний опыт и само по себе подтверждало полномочия владельца удостоверения.

Одновременно Молотов шагнул вперед, нависая над бильярдистами, как ожившая бронзовая скульптура. От его могучей фигуры исходила явно ощущаемая угроза. Потому что кроме принадлежности к государственным структурам, физической силы и боевых навыков уверенность ему придавали готовые к атаке бойцы, ожидающие сигнала на улице.

— Какие документы, война, что ли? — возмутился бритый, но непривычно мирным тоном.

— И я не в концлагере, — поддержал его Гуссейнов. — Что за геноцид?

— Тогда пройдем с нами, Арсен, — мягко произнес Нижегородцев и положил руку на плечо бильярдиста.

— Убери лапу, да. — На этот раз у Гуссейнова в голосе появились ничем не прикрытые гневные нотки. — Я никуда не пойду.

Очевидно, сдержанные манеры контрразведчиков ввели его в заблуждение. Но майор быстро вывел его обратно. Хряк! — кулак Вампира впечатался в округлый живот Гуссейнова, и тот непременно сложился бы пополам, если бы левый локоть майора не поддел его подбородок, разгибая обратно. Глаза Арсена слегка закатились, и он упал на колени. Он жадно ловил воздух раскрытым, как у рыбы, ртом.

Вампир наклонился и быстро ощупал его в поисках оружия. Но ничего не нашел и шагнул к бритому.

— А ну, подними руки!

Тот послушно выполнил команду и тоже подвергся досмотру.

— Эге, да ты с начинкой! — Вампир вынул из-под куртки пистолет. — Года на четыре потянет!

— У меня разрешение есть, — скромно произнес бритый. — Вот здесь, в кармане!

— Ладно, разберемся, — сказал Нижегородцев. — На выход, и без глупостей!

— По стенкам размажу! — предупредил Молотов. — Вы меня поняли?

Задержанные угрюмо кивнули.

13 июля 1990 года,

17 часов 20 минут.

— Зачем ты изменил внешность? — спросил Карданов, опасливо осматриваясь по сторонам. Сначала по радиусу двух-трех метров, потом расширяя круг обзора по спирали до километра. И в ближней, и в дальней зоне обзора пока все было чисто.