— В наших клиниках огромные очереди. Прооперировать Маргариту получится не раньше, чем через месяц. Я не уверена, что она столько продержится.

— Вы хотите сказать, что Маргарита не протянет месяц?

— Протянуть-то может и протянет. Но это слишком рискованно. — Врач надела очки и в упор посмотрела на Томаша. — Вы ведь не хотите рисковать жизнью своей дочери?

— Нет, что вы! Ни в коем случае!

— Тогда остается только один выход. Девочку нужно отправить за границу.

— Мы согласны, доктор.

— Это очень дорого.

— Я слышал, что государство должно оплачивать такие операции.

— Да, но не в нашем случае. Бесплатно делают только срочные операции и только в Португалии, а лечение за границей государство не оплачивает.

— Разве Маргарите не нужна срочная операция?

— Я считаю, что нужна. Но другие врачи со мной не согласны. К сожалению, их мнение более весомо.

— Я попробую с ними поговорить.

— Только время зря потеряете. Пока вы будете вести переговоры, состояние девочки может ухудшиться. Дорога каждая минута.

— Тогда мы заплатим сами.

— Это дорого.

— Сколько?

— Я связалась с одной лондонской клиникой, в которой Маргариту могли бы прооперировать на следующей неделе. Я отправила им ее генетические анализы, чтобы они подобрали подходящего донора. Ремиссия, которая вот-вот должна наступить, позволила бы нам спокойно перевезти девочку в Англию. Операция, пребывание в больнице, отель для родителей… все потянет на пятьдесят тысяч долларов.

Томаш поник головой.

— У нас нет таких денег.

— Тогда нам остается только молиться, — заключила доктор Тулипа, — чтобы господь вразумил моих коллег и дал девочке еще немного времени.

Нежно-бирюзовая поверхность окруженного зеленью бассейна в парке отеля Лапа поблескивала в солнечных лучах. Все вокруг было пронизано глубоким и ровным золотистым сиянием, как бывает только весной; день выдался таким чудесным, что Нельсон Молиарти предпочел встретиться с Томашем у воды. Одетый в новые кремовые брюки и желтую рубашку-поло, он поджидал историка под белым тентом у самого бассейна, лениво потягивая апельсиновый сок.

— Вы плохо выглядите, — со всей откровенностью заявил Молиарти, увидев бледного, с черными кругами под глазами Томаша. — Что-нибудь случилось?

— С дочкой беда, — признался Норонья. Он уселся рядом с американцем и стал смотреть на воду. — Она заболела.

— Вот как, — произнес Молиарти, опустив глаза. — Мне очень жаль. Это серьезно?

— Очень серьезно.

Подошел официант с маленьким блокнотиком в руках.

— Вы чего-нибудь желаете?

— У вас есть зеленый чай?

— Разумеется.

— Принесите, пожалуйста. Любой.

— Могу порекомендовать китайский Тингу Тачань. Он легкий и очень ароматный.

— Пойдет.

Томаш и Молиарти переместились за столик под белым зонтиком. Их разговор ненадолго прервало появление длинноногой красавицы с волнистыми волосами и золотистой кожей, в крошечном бикини и огромных солнечных очках. С надменным видом продефилировав мимо мужчин, гостья из страны, в которой нет печалей и забот, сбросила с плеча полотенце, сняла очки, уселась в шезлонг и безмятежно подставила лицо солнечным лучам.

— Мне нужны деньги, — прервал молчание Томаш.

Молиарти отпил сока.

— Сколько?

— Много.