— Что происходит? — требовательно осведомился Клейн. — Что-нибудь стряслось?

— Передайте Потусу мои слова. Вероятно, зуб все же придется удалить.

Смит дал отбой, сунул телефон в карман и крепче стиснул рукоять пистолета. Потом он чуть приоткрыл дверь.

В коридоре стоял мужчина в куртке официанта, с сервировочной тележкой, накрытой белой салфеткой. Из тарелок с колпаками струился запах морских блюд. Смит не узнал этого человека. Он был невысок и худощав, однако под курткой перекатывались мышцы, а сухожилия на его шее казались толстыми веревками. Он выглядел целеустремленным и напряженным, словно закрученная пружина. Его лицо было темнее, чем у любого из китайцев-хань, которых когда-либо встречал Смит. Он словно был вырезан из обожженной солнцем сыромятной кожи. Его длинное лицо с высокими скулами и изящными усиками избороздили глубокие морщины, хотя ему было не больше сорока лет. Кем бы ни был этот человек, Смит никак не мог назвать его заурядным китайцем.

Прежде чем дверь открылась полностью, официант вдвинул свою тележку в номер.

— Добрый вечер, сэр, — громко произнес он по-английски с сильным кантонезским акцентом.

По коридору мимо номера Смита прошла парочка, взявшись за руки.

— Кто вы такой? — спросил Смит.

Официант равнодушно посмотрел на его «беретту» и каблуком закрыл дверь за своей спиной.

— Не поднимайте шум, полковник, — сказал он, сверкнув черными глазами. Теперь он говорил без акцента, с рафинированным британским произношением. — Будьте так любезны. — Он взял с нижней полки тележки узел с одеждой и бросил его Смиту. — Надевайте. Быстрее. В вестибюле вас поджидают несколько типов. Для полной маскировки у нас нет времени.

Смит поймал узел левой рукой, сжимая в правой «беретту» и продолжая целиться в гостя.

— Кто вы такой, черт возьми? И кто эти типы?

— Эти люди — сотрудники Комитета государственной безопасности. А я — Асгар Махмут, но в Китайской Народной Республике я известен под именем Синь Бао. — Он по-прежнему не обращал внимания на пистолет Смита. — Я тот самый источник, который сообщил Мондрагону о старике в китайской тюрьме.

Военный министр Джаспер Котт и генерал Томас Герреро расстались в коридоре Пентагона, в который выходили двери их кабинетов. По пути сюда они обсуждали различные возможности заручиться большей поддержкой правительства и армии, включая формирование общественного мнения через средства массовой информации. Котт продолжал шагать к своему кабинету, пока Герреро не скрылся за дверью.

Министр свернул в сторону и вошел в мужской туалет. Там никого не оказалось. Он заперся в кабинке и сел на крышку унитаза. Набрав номер на сотовом телефоне, он дождался, пока вызов достигнет адресата, пройдя сквозь сложную сеть электроники.

В конце концов в трубке прозвучал энергичный голос:

— Итак?

— Кажется, сработало. Президент в сомнениях.

— Это не похоже на нашего лидера. Что именно он делает?

— Вы ведь знаете, он настоящий бульдог. Так вот, он почти не принимал участия в дискуссии. Стэнтон прочно оседлал своего конька, но скакал в одиночестве. Разумеется, если не считать Броуза и Оду. Но мы предвидели это.

— Расскажите подробнее.

Котт перечислил ключевые моменты обсуждения военных субсидий.

— Президент выглядел подавленным, он явно думал о чем-то своем и пребывал в сомнениях. О причинах такого поведения не знает никто. Разве что Броуз. Я заметил, что они переглядывались.

В трубке послышался язвительный смешок:

— Ничуть не сомневаюсь. Мы еще продолжим этот разговор.