— Поэтому сделаем так... Какой ответ вы хотите услышать? — она забавно наклонила голову набок, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Я отзываю свой вопрос, — буркнул я, щедро кидая на блин ложку жирной домашней сметаны, и свернул его в трубочку, чтобы вкуснее было есть.

Ну, а дальше последовал пространный ответ на мой основной вопрос.

Анна Голдсмит была седьмым ребёнком в семье, при этом единственной дочкой. Шесть её старших братьев уже вовсю участвовали в управлении большой семейной корпорацией. Её же положение было несколько своеобразным. Начнём с того, что её мать, третья жена Рафаэля, погибла при невыясненных обстоятельствах. Голдсмит-старший горевал недолго, и в течение года добрал к своему обычному "комплекту" четвертую жену.

Анна отучилась в одном из самых престижных учебных заведений Петербурга, закончив его с красным дипломом. Она была пристроена «к делу» без какой-либо ответственности и перспектив. В принципе, я так и предполагал, когда увидел её в полицейском участке. Какой руководитель будет посылать своего топ-менеджера вытащить очередного клиента из СИЗО. Её нынешняя должность была сопоставима с работой секретаря, которых кроме неё, у Рафаэля было пара десятков. Да и зарплата, честно говоря, была у неё смешной.

Когда девушка рассказала всё это, немного понимания мне это добавило, но у меня ещё оставался вопрос, немного перефразированный, и звучал он: «Почему я?».

Девушка с таким образованием, умом и красотой могла устроиться в любую большую корпорацию, и не в этой жопе мира, а даже в Питере. Ну, на крайний случай, поехать в Европу. Ума и обаяния у неё предостаточно.

Хотя ладно... Не факт что ее возьмут, куда угодно, все же имя ее отца привязано к ней навсегда. В первую очередь будут думать о ее корпорации, а кому нужен сотрудник, у которой есть семейное дело, которое может конкурировать с Родом нанимателя.

Я давно понял, что не все так просто у аристократов, и всегда стоит смотреть на этот вопрос шире. А еще я умею разбираться в людях, и вижу, что она не шпион и не диверсант. Здесь явно есть ее выгода, вот только какая?

Вот тут-то я и увидел в первый раз, как смутилась девушка. На мой вопрос она ответила уклончиво, клятвенно заверив меня, что никаких злых умыслов в мою сторону у неё нет. И да, у неё есть объяснение своему поступку, вот только она не готова пока его раскрывать. Денег она за свою предстоящую месячную работу не просит, поэтому наши текущие взаимоотношения не строятся, как работник и работодатель, а как пара... приятелей, которые осторожно присматриваются друг к другу.

«Вишенкой на торте» было её невинное замечание о том, что из четырёх разорённых предприятий сегодня ночью, три были застрахованы давно и надёжно, и их владельцы не то, что полностью возместят свой ущерб, но скорее будут ещё в прибыли. Неизвестному «мстителю» удалось только с магазином мехов. Этот товар попадал под налог на роскошь, и местные дельцы минимизировали налоги, ведя очень приблизительный учёт. По прикидкам Анны, невозвратного ущерба там было тысяч на двести.

Что ж, я ничего не теряю в предстоящем сотрудничестве, если буду следить за языком, а вот приобретаю много. Судя по всему, эта девушка чувствует себя в Иркутске в подобных делах, как рыба в воде. Что мне весьма пригодится.

В любом случае, я сказал, что мне нужно подумать. Я не люблю принимать решения на скорую руку, и завтра озвучу ей своё заключение. На что Анна понимающе кивнула, а затем задала очередной необычный вопрос.

— Я подозреваю, что это у вас последний приличный костюм? — кивнула она на меня.

Я оглядел свой единственный костюм, который я утащил с Прусского княжества, пошитый у лучшего портного Европы за сумасшедшие деньги. Я внимательно осмотрелся, даже руку приподнял, чтобы взглянуть на локти. Да нет, вроде нормально еще выглядит.