Рептилии тем временем стали ближе подходить к туннелю, ведущему к команде Долгоруковой. А времени у меня уже не осталось, от слова, совсем…

— Вы двое, пробираетесь за их спины, и держите туннель. Не одна…

— Ш-ш-шука… Ш-ш-шабака! — перебил меня Шнырька, договаривая за меня.

— Спасибо, мелкий, — погладил я его. — Вы его слышали? Не одна из этих тварей не должна дойти до людей. Хоть умрите! Я вас все равно обратно верну, но люди не должны пострадать. Ясно?

Им было все понятно, и я начал действовать. Нужно привлечь к себе внимание, и я знал такой способ.

Аура… Моя аура Охотника… От нее исходит сила, которой многие захотят полакомиться. Я врубил ее с такой силой, что вокруг тела она стала проявляться в материальном плане.

Реакция была незамедлительной. Их уши неплохие локаторы, и реагируют даже на магию. Множество голов одновременно повернулись в мою сторону, а их тела застыли на месте.

— Потанцуем? — оскалился я, и запустил десяток разных заклинаний в них, убивая наповал тех, в кого попал.

Это сработало, как триггер, и вся эта масса понеслась прямо на меня. А я понесся на них. Как же приятно снова вспомнить старые деньки, когда ты крутишься, как юла, и несешь смерть. Головы срубаются, руки отрываются, и каждая твоя ошибка может стать последней.

Несмотря на то, что их много, я все равно сильнее. Будь здесь мое прошлое тело, я убил бы их всех, даже глазом не моргнул, только включив свою ауру. Сколько моя аура тогда крови познала! Не зря она была красного цвета. Ее боялись не только твари, но и люди.

Не каждый ассасин мог иметь такую ауру, а старик Сад-мор-аль-Анталь даже не думал надо мной шутить при нечастых личных встречах, как любил это делать даже над Архимагами.

В одиночку сражаться я, конечно, не стал, постепенно призывая тварей в нужные места. Пригодились даже мыши, которых я с полтысячи вызвал по той причине, что они неудобные противники. Лапы врагов имели, как я уже говорил, три здоровых когтистых пальца, и по юрким мышам попасть было неудобно. Хотя мыши и не могли нормально прокусить их кожу, но вот внимание отвлекали отлично.

Еще в бой отправилась пятерка кислотных слаймов, которым вообще было наплевать на броню и защиту противника. Но пятерка не сделает погоды, тогда на помощь пришли синие тролли, и волки из последнего Разлома, где я был с Хельгой. Матку не призывал, но вот волков, да.

Скольких я призвал, даже нормально сосчитать не мог. Они быстро умирали, а я заменял их другими. Позже и Горнов стал призывать, вот тогда дела стали идти лучше. Только врагов изначально было сотни четыре. Древний Разлом, который тщательно следил за своим выводком, и питал его халявной энергией. У них не было слабых или дефектных особей. Можно сказать, весь костяк этого Разлома сейчас висит на мне.

А я порхаю, словно бабочка, отбивая их нападения. А затем наношу свои удары, уходя от их когтей.

Как бы все не шло хорошо, но мой доспех тоже начали просаживать, а временами стали попадаться особи большего размера. Таких обычно называют старейшинами. Они были раза в три или четыре крупнее простых, и превосходили в столько же раз своих собратьев. С ними мне было тяжело, но желейки я уничтожал, как сладкоежка конфеты с чаем, а тело напитывал энергией по полной.

Аквила меня вообще не подводила — очень хорошая сталь, и само оружие дает скорость рукам. Я не люблю особо полагаться на железки, но приятно. Правда, все равно лучше стать еще сильнее, и рвать всех голыми руками.

Только подумал про руки, как за одну из них меня кто-то цапнул. Кто-то очень шустрый и злой, а еще мощный. За это получил Аквилу прямо в глаз, та вышла через мозг, и прошила череп.

Шустрый попался старейшина, и теперь у меня болит рука. Хорошо, что еще не правая, которой я держал клинок, хотя и владею обеими руками одинаково, но правой всё равно привычнее.