Волк мгновенно хлопнул по клавише и вниз опустился дублирующий пульт автоматического оружия. Антимагические снаряды были заряжены в ленты, и грохот сверху уведомил о том, что орудие начало работать, кроша выживших тварей.

– Я на выход, – уведомил Волка, сосредоточенно уничтожающего нечисть. – Ты за старшего.

Пролез обратно в салон и гаркнул подобравшимся животным:

– Остаётесь здесь!

Я понятия не имел, что нас там ждёт. Шнырька показывал сплошную темноту, не имеющую ни звука, ни запаха, ни, ясен пень, изображения. И это мне очень не нравилось.

Ожидаемо, питомцы были очень недовольны, но их никто не спрашивал.

Выскочив через боковую дверь, я тут же запечатал её, и, скривившись от грохота пушки, огляделся. Сбоку лежали два мёртвых тела. Ну да – пилоты, у которых не было колец Истребителей, и один из старых слуг – тот, который менее искусный. Возможно, он и был хорошим мечником и сильным Одарённым. Вот только это не спасло его от «разломной смерти». Да-да, именно это ждёт всех людей, кто попытается зайти в Разлом без такого невзрачного и, на первый взгляд, бесполезного кольца.

Жаль. Не знаю насчёт пилотов, но старик был хорошим бойцом.

А вот и Разлом замер чуть в стороне. Немного наклонившись, он напоминал со стороны животное, переваривающее свою пищу.

Я бросился вперёд. При моём приближении, он как будто развернулся чуть ближе ко мне и посмотрел в самую душу.

– Ты думаешь, я тебя боюсь?

Ещё два прыжка и я рыбкой прыгаю в Разлом, прямо перед носом какой-то кракозябры, которая пыталась ухватить меня за ногу.

* * *

Вокруг меня была абсолютная чернота. Я не видел вообще ничего. Не помогало ни ночное зрение Шнырьки, ни недавно обретённое мной снова инфракрасное зрение. Хотя со вторым я погорячился. Сбоку есть два тусклых пятна. Такое ощущение, что одно охватывает другое. Но вокруг меня был явно не воздух. Имею ввиду – не прозрачный воздух. Вокруг была сама мгла.

И тут раздался голос. Странный голос, который менял тембр и, даже, «пол». Он был то мужским и жёстким, то женским и сексуальным, то механическим бесполым. Интонации менялись иногда в середине фразы и, даже, слова. Звучало это безумно и устрашающе…

– О, ЕЩЁ ОДИН СМЕЛЬЧАК! МОЛОДЕЦ, ГЕРОЙ! ЗА ТОБОЙ ДАЖЕ НЕ ПРИШЛОСЬ БЕГАТЬ. ПРИСОЕДИНЯЙСЯ К НАШЕМУ ВЕСЕЛЬЮ, ОНО ТАК РЕДКО ДОСТУПНО МНЕ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ!

– ПОЧЕМУ-ТО ЛЮДИШКИ ПЕРЕСТАЛИ ПОЯВЛЯТЬСЯ РЯДОМ С МОИМ ОБИТАЛИЩЕМ. А С БЕЗМОЗГЛЫМИ ТВАРЯМИ СОВСЕМ НЕ ТОТ ЭФФЕКТ. ПОВТОРЮ КРАТКО ДЛЯ ВНОВЬ ПРИБЫВШЕГО – Я ВЫТАЩУ ВСЕ ВАШИ САМЫЕ УЖАСНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ, ИЗВРАЩУ ИХ, УСУГУБЛЮ, И ЗАСТАВЛЮ ПРОЖИВАТЬ ИХ СНОВА И СНОВА! ЭТО БУДЕТ БЕСКОНЕЧНАЯ ПЫТКА!!!

– ЧРЕЗВЫЧАЙНО ПРИЯТНАЯ ДЛЯ МЕНЯ, ЧЕГО НЕ СКАЖЕШЬ О ВАС. ВЫ БУДЕТЕ СТРАДАТЬ, ДОЛГО СТРАДАТЬ! Я НЕ ОТПУЩУ ВАС БЫСТРО. Я ИСПОЛЬЗУЮ КАЖДУЮ СЕКУНДУ, ВЕДЬ Я МОГУ НЕ ТОЛЬКО ВЫТЯГИВАТЬ ИЗ ВАС СИЛУ, НО И ВПИТЫВАТЬ ЕË. Я БУДУ ДЕРЖАТЬ ВАС НА ГРАНИ ЖИЗНИ И СМЕРТИ, ДО ТОГО МОМЕНТА, ПОКА НЕ ВЫПЬЮ ДОСУХА. И ВЫ БУДЕТЕ МОЛИТЬ МЕНЯ О ПОЩАДЕ И БЫСТРОЙ СМЕРТИ. НО ВЫ НЕ ДОЖДЁТЕСЬ! ВСË БУДЕТ ТАК, КАК Я СКАЖУ, И НИКАК ИНАЧЕ! ПОЭТОМУ, НЕСЧАСТНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ, НАЧИНАЙТЕ СТРАДАТЬ!!!

Волны боли ударили мне в тело, быстро переползли внутрь, и тонкие чёрные щупальцы полезли ко мне в душу. Что такое физическая боль, по сравнению с болью душевной? Ничто. И я это знал лучше, чем многие другие. И, похоже, этот козёл так же знал это и тянулся к самой чувствительной болевой точке человека, обычного человека.

Вот только я человек необычный.

– Страдай, говоришь? – хмыкнул я.

Хотя, надо признать, мне сейчас было больно.