— Меня послала за вами Императрица.

— Что ты несёшь? — скривилась цесаревна Ольга. — Вас там, в провинциях, чему вообще учат? Императрица одна, и это моя мать. Все остальные жёны этого титула не носят. А моя мать тебя не могла послать.

Я не выдержал, и улыбнулся.

— Но всё-таки именно ваша мать меня и послала.

Странный холодок пробежал по моему телу, как будто меня опутывало какое-то бесплотное существо, лишая воли и разума. Ух ты, какой интересный Дар ещё в ней спрятан! Решила проверить — не вру ли я?

Тут у меня в голове произошла быстрая борьба двух мнений. Я мог спрятать от её «сканера» свою сущность, и сделать вид, что подчинился. Или сразу показать, кто в доме хозяин. Хотя, о чём это я, какая битва? Не было у меня настроения играть в эти игры. Поэтому я просто взял и вышвырнул чужое сознание из своего, как обоссавшегося котёнка.

Цесаревна отступила на шаг, глаза её налились огнём. И я увидел, как крепко сжалась маленькая ладошка на неестественно тонкой для такого огромного лезвия рукоятке, явно сделанной под женскую ручку.

— Извините, Ваше Императорское Высочество, но это МОЙ разум! А Императрица в порядке, — сказал я. — Нам нужно выйти из Разлома, и вы сами поговорите с ней по телефону.

— Императрица в порядке?

Ух, ты! Настроение у девушки мгновенно изменилось, и теперь она смотрела на меня с явной издевкой.

— Все Лекари империи, да и всего мира не смогли вылечить ее. Я здесь шоркаюсь по этой чертовой пустыне, вместо того, чтобы быть рядом с ней, потому что мой отец... — тут она на секунду сбилась, — не находится на своём месте. А тут вдруг случилось чудо! Императрица выздоровела. И да, что в твоём понятии «выздоровела»?

— Ну, в моём понятии это, примерно, вот это.

Я убрал руку за спину, и в ней тут же появилась свежая фотокарточка Императрицы, которую я сделал перед отъездом. Хранилась она у Шнырьки, ведь он был не только моим разведчиком и главным пожирателем мороженого, но и не совсем надежной банковской ячейкой.

Не хочешь, чтобы у тебя что-то украли или нашли? Отдай это Шнырьке. Вот только был один небольшой нюанс — маленький говнюк периодически не возвращал мне то, что я ему давал на хранение, прикидывался шлангом, и всячески игнорировал мои претензии. Я смирился, и со временем просто перестал ему давать те вещи, потеря которых была для меня критичной. Хрен его знает, куда они деваются. Возможно, они на какую-нибудь «теневую барахолку» относят, а потом гуляют всей своей «теневой деревней». Но факт остаётся фактом — фоточку он не зажал, и я её отдал цесаревне.

— Мама? — удивилась девушка.

— Ну да, — я улыбнулся. — А вон там, рядом — молодой и красивый — это я.

Конечно же, я запилил селфи, чтобы не было двоечтений.

— Если это так, то это... — она обернулась. — Арес, Гермес, ко мне! Мы идём на выход.

Хмм... Точно выросла на «Мифах Древней Греции». Хотя, глядя на ее спутников, я согласился, что прозвища подходящие.

— Стоп-стоп-стоп! — остановил я их. — Я вам не всё рассказал. Выхода больше нет.

— Что значит... нет? — вопросительно посмотрела на меня девушка.

— Окно Разлома закрыто.

— Что там, вообще, произошло? — спросила цесаревна.

— Абсолют Вербицкий там произошёл. Он со своей бандой уничтожил всю вашу группу.

— Что-о-о?!

Снова я почувствовал волну силы, идущую от цесаревны.

— Он предал Империю и, судя по всему, шёл сюда за вами.

— Игорь? Не может быть! Я, конечно, знала, что он мудак.