В прошлый раз, при их встрече, Охотник, скорее всего не разглядел её Душу. На это было объяснение, он еще не был готов. Но Ярена точно знала, что из себя представляет это боевое братство. Во второй раз он не ошибется, и просто смертью не отделается. Слишком многое она совершила в прошлом мире из того, что эти долбанные фанатики осуждают и за что наказывают. Сейчас у нее один единственный шанс и, возможно, один единственный удар, но она использует его. Как делала много раз, и в этой жизни, и в прошлой. Вот только…

Громкий шум винтов вертолетов вырвал ее из медитации. Три борта быстро приближались, и вот уже они садятся на белый песок такого красивого пляжа. Их колеса еще не коснулись песка, как из них начали выпрыгивать люди. Сильные люди, каждый из которых стоил десятка, а то двух, обычных людей. Самураи ее отца, его личная гвардия и телохранители. И вот уже он сам появился, и быстро бежит в ее сторону. Его красный доспех она не спутает ни с каким другим. Встревоженное лицо, широко открытые глаза, когда принцесса с громким стоном встает на ноги, придерживая рукой окровавленную броню в районе живота, и спотыкается, буквально падая к нему в объятия.

— Дочка! Что случилось⁈ — в голосе японского Императора сквозила искренняя забота.

Старый дурак. Он же знает, кто она такая. Как он мог на это повестись? И это один из лучших представителей этого Мира!

Момент, и тонкий кинжал выскальзывает высокого голенища сапога принцессы… Император Ёсихото не успел даже моргнуть.

* * *

— А вы не хотели меня сначала спросить, готов ли я лететь с вами, прежде чем завалиться ко мне в дом с вашим «Здра-а-асть! У нас снова жопа»? — хмыкнул я, в большей степени для порядка, так как «затравка» меня очень заинтересовала.

— А ты как будто против? — улыбнулся в бороду Хрулев. — Сразу отвечая на твой вопрос «сколько», отвечу — много. Причем, много — по твоим меркам.

Знает, старый хрен, меня прекрасно.

— Как же мы без великого Александра Галактионова? — тут уже заржал Доброхотов.

Пушкин просто развел руками, показывая, что это не его идея.

— Цирк уехал, клоуны остались… — вздохнул я.

— Что⁈ — с лица герцога Доброхотова слетела улыбка.

— Ничего, — еще раз вздохнул я. — Шутка юмора. Твоя идея была?

— Чего это сразу моя? — показательно улыбнулся Доброхотов, а затем махнул на Хрулева. — Его!

— Ну вы, блин, даете! — покачал я головой. — Ладно, пошли чаю попьем и заодно расскажете.

— Блины? — потянул носом Хрулев.

— Они самые, — кивнул я.

В общем, рассказали они мне немногое. Очередной Разлом, очередной вызов. По-факту, Алексеев уже должен был быть на пути в Петербург, чтобы присоединиться к экспедиции Пушкина, но Император Ёсихото лично попросил его до отъезда закрыть еще один Разлом. Благо, он находился не под водой, как девяносто процентов других Разломов Японского Эпицентра, а на суше, на одном из островов Японского архипелага.

Также просьбу отца поддержала принцесса, и это было решающим фактором. Абсолют Алексеев не смог отказать девушке. Оказывается, у Алексеева на принцессу были определенные планы. Я выяснил, что ни для Хрулева, ни для старшего товарища Евгения — Пушкина, не было секретом то, что Алексеев был влюблен в принцессу Эмико. Отвечала ли она взаимностью? В этом не было уверенности. Так вот, вместо того, чтобы полететь домой, Алексеев отправил Хрулеву сообщение, что он «по-быстрому закроет Радужный Разлом, и тут же примчится выполнять свой долг».

«По-быстрому» не вышло. Предпоследний выход его на связь был перед тем, как он заходил в Разлом три дня назад, а последний — два дня назад… Это даже не было чистым «выходом на связь».