Слои Божественного щита падали один за одним. Я так разошёлся, что после девятого слоя несколько оторопел. Сил и времени было ещё достаточно, вот только всё… Божественный щит кончился!

— Всего девять слоёв? — хмыкнул я. — Халтурщик!

Потратил ещё несколько мгновений на то, чтобы понять, что я не ошибся, и завершил Слово Отрицания мощным аккордом, которое дало дополнительный эффект оглушения всем находящимся внутри скалы врагам.

Ну, а потом просто и бесхитростно ляпнул в эфир:

— Я полетел.

И, собственно, полетел прямо сквозь Тень внутрь огромной скалы, туда, где чувствовал, что начинает проявляться божественная сущность. Мудрейший всё-таки решил принять бой, а не отсидеться у себя в логове. Хотя он и не мог это сделать. Ведь я мог бы послать через созданную им же путевую нить нехилый такой подарочек, который поджарил бы его божественную задницу прямо в тронном зале. Он об этом знал, и я об этом знал. Поэтому он прямо сейчас накачивал свой аватар силой, готовясь к противостоянию со мной, Охотником.

Один из миров Колыбели

Костяной Скульптор с любовью осматривал костяные скульптуры, что он вырезал из костей поверженных им врагов. Кто-либо, у кого бы хватило сил забраться в эти святая святых могущественного существа, глядя со стороны, сказал бы, что одно из самых ужасающих созданий Многомерной Вселенной находится в благодушном состоянии и просто наслаждается жизнью через любование своими, как он думал, совершенными творениями.

Костяной Скульптор никогда и никуда не спешил. В рамках Многомерной Вселенной он был бессмертен. И часто получалось так, что его враги погибали по каким-то другим, не связанным конкретно с ним причинам. Хотя в данный момент это было не так.

Глупые боги, которые бросились наперегонки, как только им показали сочный плод, который, казалось бы, только и ждёт, чтобы его сорвали. Это ж какими нужно быть идиотами, при этом называя себя высшими сущностями или богами?

Костяной Скульптор аккуратно натирал и так блестящую кость черепа титана, которого он уничтожил давным-давно. И осторожно тронул струны Мироздания, прислушиваясь к их отклику. И то, что он услышал, ему понравилось.

Почти… Уже почти…

Этим-то он отличался от обычных богов. Ведь те могли предполагать и рассчитывать на то, что Вселенная будет поддерживать своё Равновесие. Он же может непосредственно влиять на это самое Равновесие. И то, что он сейчас слышал, этот мелодичный звон был буквально лучшей музыкой для его души.

— Сейчас! — сказал он громко, и сидящий всё это время неподвижно, как камень, человек, пошевелился и с кряхтением встал на ноги.

Хотя, какой он человек? Сын бога, отчаянно пытавшийся сравняться с отцом, высшая сущность, который сильно хотел показать свою власть. Обиженный ребёнок, которому не хватало материнской любви, и который ненавидел свою родную мать сильнее всего на свете.

Да и выглядел он сейчас непохожим на того румяного балагура Локи, душу компании и мастера застольной беседы, которым он всегда казался в обществе… Ну, в том обществе, которое не знало его достаточно хорошо.

Сейчас половина его лица прикрывала костяная пластина. Левая рука лишилась плоти, а белые кости были плотно покрыты зловещими багровыми рунами.

Родной доспех, выкованный лучшим кузнецом Одина — Велундом выглядел… жалко. От доспеха не осталось почти ничего. Куски Хладного Серебра словно в ужасе скукожились под напором нового костяного доспеха, почти полностью покрывавшего его тело.

— Я готов, — проскрипел Локи, потупив глаза.

— «Я готов», кто? — небрежно поинтересовался Костяной Скульптор, не отрываясь от протирки черепа.