– По мне, мадам, так это обыкновенная вода.

Она пролила одну каплю на кончик пальца и нарисовала у него на лбу треугольник мужского начала и треугольник женского начала, таким образом, что одна фигура накладывалась на другую, и призвала Монахиэля, Руах, Ахидеса и Дегалиэля. Всякий, кто изучал магию, смог бы признать в ее действиях любопытный, хотя и неканонический вариант Пентакля Венеры.

Затем принцесса Эвашерах весело рассмеялась. – Теперь, о друг мой сердечный, теперь, когда ты пообещал мне эту наипрезренную лошадь, я сорвала с тебя маску. Теперь я вижу, что ты, о мой повелитель, предсказанный в пророчестве Спаситель Антана.

– Довольно, мадам, я уже знаю...

– Короче, – сказала принцесса, – ты – Светловолосый Ху, Помощник и Хранитель, Князь Третьей Истины, Возлюбленный Небожителей, скрытый в человеческой плоти, человеческой забывчивости и в совершенно нечеловеческой холодности. Но вскоре сила амриты возвратит твоим мыслям неиссякаемую живость, и свора воспоминаний вот-вот загонит зайца твоей бесценной славы.

– Хорошо сказано, мадам. Сказано с прекрасным чувством стиля. И хочу также заметить, что, хотя лучшие стилисты обычно забывают об этом ингредиенте, сказанное не лишено смысла... Однако вы намекаете на мои рыжие волосы, но ведь заяц моей бесценной славы, о котором вы также упоминаете, это не волосы, а – если продолжить игру в метафоры – животное. Вкратце, вы утверждаете (по-восточному живописно), что я снова и снова буду припоминать нечто, о чем я позабыл. Но что это, мадам, что, как вы с такой уверенностью ожидаете, я вспомню?

– Мой князь, acme моего счастья, ты вспомнишь ту любовь, что была между нами в пору младенчества сего мира, когда ты не отвращал от меня вдохновляющих взглядов, исполненных нежной страсти. Ибо ты, о светловолосый, сияющий, без сомнения – Возлюбленный Небожителей. Я прекрасно помню тебя, твой вздернутый нос, твой выступающий подбородок и еще одну выдающуюся часть тела, чьи благородные пропорции приводили меня в глубочайший восторг, когда я гостила в твоей райской Дирге, и которая, думаю я, по-прежнему героически не знает поражений.

Джеральд мягко, но решительно взял ее за руку. Ему казалось, что настал подходящий момент.

Тогда прекрасная госпожа Водного Пространства, которая могла бы быть так восхитительна, если бы только все более и более не напоминала Джеральду Эвелин Таунсенд, стала рассказывать о том, чего Джеральд и в самом деле не помнил.

Она говорила о высоком золотом доме Джеральда, в котором, казалось, эта принцесса доверилась Джеральду и отдала ему все. Она рассказывала также о непреодолимом человеколюбии, которое побудило Джеральда покинуть этот благородный дом среди безмятежных лотосовых прудов Вайкантхи, о девяти других случаях и о девяти его замечательных подвигах на пути искупления.

Она рассказывала о том, как Джеральд являлся людям, когда в своем настоящем героическом и элегантном обличьи, когда в виде отвратительного карлика, а в иных случаях – в образе черепахи, кабана, льва или огромной рыбы. Его вкус в одежде был столь же переменчив, сколь постоянной была его щедрость. Ибо многократно, говорила принцесса, проявлялось могущество Джеральда как Помощника и Хранителя, который спас несколько народов и одну-две династии богов от полного истребления демонами, коих Джеральд сам уничтожил. Именно Джеральд, как он узнал сейчас, таким же образом спас Землю от полного опустошения и неведения, когда, во время первого великого потопа Князь Третьей Истины, воплотившись в огромную рыбу, вынес из потопа семь брачных пар и четыре книги, в которых содержались сливки литературы Земли. А позднее, во время еще более страшного потопа, Джеральд взял Землю между своих клыков – это было, конечно же, когда он воплотился в кабана – и, плывя таким образом, уберег оказавшуюся в опасности планету от заплесневения.