|
Как ты понимаешь, от такого учителя мы были просто в восторге. Это тебе не скучный мистер Флеминг или какой-нибудь унылый гувернер, выписанный с материка. Винс… он завораживает, понимаешь? У него какое-то звериное обаяние, обаяние зла. Гинни, — Даниэль взял меня за руку, и даже сквозь перчатку я почувствовала, что ладонь у него влажная, а пальцы подрагивают от волнения. — Винсент, может, и рад бы вести себя, как обычный человек, да вот беда — он совершенно не понимает, что такое мораль, нравственность или общественное мнение. У него есть только его собственное мнение и логика. И инстинкты хищника. К нам Винсент поначалу отнесся, как к возможности заработать, не прилагая особого труда. А потом мы стали для него чем-то вроде его волчат, которых он, матерый волчище, должен воспитать.
Даниэль умолк, и вместо него продолжил Кристиан, гораздо спокойнее, чем брат: — Винс учил нас тому, что знал сам. Не только глупому салонному фехтованию напоказ, но и умению убивать с помощью шпаги. Потом — стрелять. Потом — драться, драться до крови, до смерти противника, так, чтобы даже голыми руками суметь отстоять свою жизнь. Дальше начались уроки не столь опасные, но, безусловно, интересные, — Кристиан запнулся, и скулы у него покрылись еле заметным румянцем, делающим его вновь похожим на мальчишку, а не на молодого лорда. — Например, как мухлевать в карты и как разоблачить шулера. Как определять, что человек лжет — по дыханию, ширине зрачков, жестам и случайным словам. Как самому врать и не быть пойманным. Как очаровывать собеседника, — Кристиан сглотнул и отвел глаза. — Как получать от девушек то, что хочешь, и когда хочешь. Нам тогда было по пятнадцать. Знала бы ты, как удивился Винсент, когда узнал, что мы даже ни разу не зажали симпатичную служанку в углу. — Зато я не удивлена, — произнесла я со всем возможным спокойствием, хотя сердце у меня колотилось как бешеное. Впрочем, и меня бабушка учила лгать с честными глазами, а потому вряд ли близнецы что-то заподозрили. — Леди Абигейл воспитывала вас в строгости. И правильно, я считаю. — Может быть, — согласился Кристиан и неловким жестом взъерошил волосы. — Не важно. Главное, что нашу… э-э, невинность Винсент посчитал недостатком обучения и решил сделать нам подарок — отвести к дамам… в специальный дом. Этой весной, три с половиной месяца назад. Я нахмурилась. Что-то не сходилось. Конечно, такое развитие событий вряд ли обрадовало бы Абигейл, но и поводом для скандала в обществе послужить не могло. Юный аристократ посещает публичный дом? Что такого! Все об этом знают, только молчат. Негласное правило, разрешающее отступать от морали, если не делаешь это слишком уж демонстративно. — И что же тогда произошло? — спросила я, выдержав паузу. — Что такого могло угрожать вашей репутации? Фаулер все-таки отвел вас? Даниэль продолжал избегать моего взгляда, и ответил Кристиан: — Да, отвел. Правда, ничего сделать… даже увидеть мы не успели. Появился Доминик Синглтон в компании прислуги из замка и передал приказ Абигейл — немедленно возвращаться. Спорить было бессмысленно, — вздохнул Крис. Румянец на щеках стал ярче. — И только дома мы узнали, что Синглтон нас оклеветал. Нас… и Винсента. Он сказал Абигейл, что «этот Фаулер» затащил нас силой в публичный дом, где работают… мальчики, — он едва не подавился словом, а потом добавил едва слышно: — И что Винс повел нас туда для себя. Ну, ты понимаешь. — О. Все, что я могла сказать сначала. Пожалуй, это был редкий момент, когда слов у меня просто не нашлось. И я чувствовала, как лицо у меня заливает румянец — такой же, как у Кристиана и Даниэля. «Стоим тут, как три нашкодивших ребенка», — пронеслась в голове мысль, и это помогло мне взять себя в руки: — Но это, разумеется, было неправдой? Фаулер не затевал ничего подобного? — Ну, конечно! — с жаром откликнулся Даниэль, разворачиваясь и крепче сжимая мою руку. |
