— Нет, совершенно ничего. Миссис Халли представила духов, которые овладели ею, потом прозвучало имя бедняжки Рут Вивиан Дагворт — и я потеряла сознание. Наверное, от духоты. Очнулась уже после того, как осыпалось зеркало.

Я нахмурилась. Как говорила леди Клэймор, Абигейл лишь ненадолго лишилась чувств. Дождь из осколков — обморок — и через мгновение уже властный окрик: «Что здесь происходит, леди и джентльмены?». Да и мне тоже показалось, что все случилось быстро… Впрочем, случается и так, что события, произошедшие перед обмороком, начисто стираются из памяти — не удивлюсь, если так было и с Абигейл.

— А кто такая эта Рут Дагворт? Откровенно говоря, я не слишком хорошо знаю историю вашего рода, — спросила я, переводя тему.

— Рут? — герцогиня тяжело вздохнула. — Виржиния, дорогая, ликер — просто чудо. Долейте-ка мне, и себе не пожалейте. Да, довольно, благодарю. Рут Дагворт… — она поднесла наполовину полный кубок к губам, но не сделала ни глотка. — Эта женщина — самая большая загадка рода Дагворт. Она жила примерно двести тридцать лет назад. Лорд Джон Дагворт, ее супруг, был графом — герцогский титул Дагворты получили позднее, породнившись с королевской фамилией. Сама же Рут была дочерью простого рыцаря, особой бедной, но честной. Судя по сохранившимся портретам, четырем в общей сложности, молодая графиня отличалась редкой красотой, семейные хроники говорят о ее скромности, добром нраве и музыкальном таланте. У Джона был младший брат, Гордон; когда Рут родила первого ребенка, мальчика, он обвинил ее в измене, ссылаясь на то, что ребенок не похож на мужа и вообще ни на кого из Дагвортов.

Абигейл сделала паузу, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Я же почувствовала смутное беспокойство, как едва различимый комариный зуд над ухом — вроде бы и мешает что-то, но когда пытаешься сосредоточиться и понять, что именно, и ощущение ускользает. «Непохожий на родителей»… Где-то я это уже слышала, и не так давно.

— Обвинение раскололо семью на две части, — тем временем продолжила Абигейл. — Кто-то поддерживал добродетельную красавицу Рут, кто-то предпочитал поверить Гордону. Сам же граф Дагвортский сетовал в письмах к друзьям, что распри его утомили, и он-де готов даже признать своим сыном и бастарда, лишь бы укоротить злые языки и вернуть Рут улыбку. Но было уже поздно. Колесо сплетен завертелось — и задавило простую рыцареву дочку. Рут не выдержала позора и, как говорят, сбросилась со стены замка. Джон от горя сошел с ума и стал искать смерти на дуэли, в чем и преуспел через полтора года. Титул перешел к его брату Гордону. Поговаривают, что тот хотел сжить маленького Грегори, единственное дитя графа, со свету, но вмешался призрак почившей Рут и, как водится, пригрозил Гордону страшными карами. В итоге мальчик остался жить при замке в качестве бесправной и безгласой зверюшки… Однако у Гордона не было ни родных детей, ни бастардов, и когда он скончался — при весьма странных обстоятельствах, замечу — то титул унаследовал Грегори. Как говорится в семейной легенде, призрак Рут Вивиан Дагворт и поныне хранит род, следя за тем, чтобы титул наследовали только те, в ком есть ее кровь и Джона.

— Занятная легенда… — начала было я и запнулась. — Уж не призрак ли этой Рут мы видели на стене?

— Призрак? Увольте, — герцогиня поморщилась и зябко натянула на плечи накидку. — Это было всего лишь чучело в белом платье, набитое соломой. Его выбросили со стены, а потом подобрали и внесли в ворота. Конюх видел двух мальчишек. Их позже отыскали и допросили. Оказалось, что их подговорил устроить невинный розыгрыш некий высокий господин с каштановыми локонами и серыми глазами.

— Фаулер? — насторожилась я. Вот так дела! Надо будет срочно написать Эллису.