— В Серениссиме надышитесь. — Он прикоснулся к полям своей шляпы и тоже улыбнулся. — Там я хотя бы буду спокоен за вас.

Когда дядя Рэйвен ушёл, некоторое время я действительно провела, любуясь морскими пейзажами. А затем вернулась в каюту. Лиам, разумеется, давно проснулся, позавтракал и даже выполнил упражнение по чистописанию под присмотром Мэдди. Подробно рассказывать я не стала — ограничилась кратким описанием ночных приключений и текущей ситуации. Смерти мистера Чендлера Лиам обрадовался, как подарку на Сошествие, и очень удивился, когда я остудила его пыл нотацией.

— …Недопустимо радоваться чужой гибели, даже если человек при жизни был не самым добрым и праведным, — закончила я длинный монолог. Лиам стоял, насупившись, и враждебно шмыгал носом. — Впрочем, можешь считать, что всё сказанное относится в целом к будущему, а не именно к нынешнему случаю. Однако никогда не спеши осуждать, если не видишь картины целиком.

— Понятно, леди Гинни, — понуро ответил Лиам.

Мне стало совестно, и я отвела взгляд.

Как и обещал дядя Рэйвен, расследования никакого не было — доктор объявил, что Чендлера погубило крепкое вино. И — холодная вода.

К вечеру меня одолело беспокойство. Чтобы хоть как-то занять голову, я стала вместе с Мадлен перебирать одежду и смотреть, какие платья подойдут для прогулок по Серениссиме. Выяснилось, что я сильно переоценила континентальные холода — весна в Романии и на побережье выдалась очень тёплая, и многие вещи для такой погоды не подходили… Но только когда почти все платья, переложенные мешочками с лавандой, были тщательно осмотрены, обнаружилась одна пропажа.

Точнее, две.

Парик от наряда леди Метели и плащ на завязках от карнавального костюма Мэдди.

Мы обыскали всю каюту сверху донизу, но пропажу так и не нашли. Пришлось наконец признать, что парик и плащ были украдены. И даже Лиам, который знал меньше всех, догадался, что вором стал убийца Чендлера… Или не убийца, но свидетель его последних минут — та самая таинственная леди с белыми волосами.

Оставалось три вопроса.

Во-первых, с дурным ли умыслом и заранее ли совершили кражу; во-вторых, сохранил ли загадочный вор парик с плащом или уже избавился от них; и, наконец, кто вообще имел возможность запустить руку в мои чемоданы.

— Ну, служанки могли, они такие проныры — страсть, — задумчиво рассуждал Лиам, хрустя красным яблоком, когда мы, уставшие до крайности, решили немного отдохнуть от поисков. — Ещё… только не ругайтесь, леди Гинни, но эти ваши гостьи тоже могли. Ну, леди Арлин с леди Мэй.

— Леди Кэмпбелл и Мэй, — поправила я его механически, но про себя подумала, что он прав. Несколько раз мы посылали Мэй ко мне в каюту за разными мелочами, когда проводили вечера в Восточном салоне. То за шалью, то за книгой — мало ли что понадобится, а Мадлен почти всегда была занята, присматривала за Лиамом. — И запасные ключи были у капитана, хотя сомневаюсь, что он…

Я осеклась.

Что-то словно щёлкнуло в голове, провернулась картинка в калейдоскопе — и сложилась в безупречный узор.

Если Крысолов заполучил запасные ключи капитана Мерри — это объясняло всё, и бесшумное проникновение, и исчезновение без следов.

Задачка в том, что Крысолов не стал бы рядиться девицей, чтобы убить Чендлера — как прекрасно показало происшествие со Шварцем, для обмана довольно было бы и привычного образа, с медной маской и старинной одеждой.

— Леди Гинни, а вы о чем думаете? — бесхитростно поинтересовался Лиам, дёрнув меня за рукав. Я улыбнулась:

— Ни о чём таком. Думаю, лучше с лёгким сердцем забыть о краже, ведь мы со дня на день завершим путешествие, а карнавальный костюм у меня есть и запасной.