Не знаю, мистический дар Финолы помог мне или простой здравый смысл, но я осознала со всей ясностью, что дядя Рэйвен абсолютно серьёзен: он готов причинить вред Эллису или Клэру, если я вновь окажусь в какой-нибудь нелепой, недостойной леди ситуации.

Грудь словно металлическим обручем стиснуло.

— Вы ведёте себя низко, — тихо сказала я, поднимаясь, и резко раскрыла веер. Воздуха не хватало.

— А вы — глупо и неосторожно.

Фамильный нрав Валтеров иногда, увы, плохое подспорье в беседе.

— Не приезжайте больше без приглашения, — отчеканила я и направилась к дверям. Уже на пороге обернулась и добавила: — Можете рассчитывать на моё благоразумие. Но не на благорасположение.

Этот изматывающий диалог произошёл утром. А вечером того же дня в кофейню заглянул Эллис, и уже по одному его виду стало ясно: обещание дяде Рэйвену я сдержать не смогу.

Детектив был без пальто.

Факт сам по себе примечательный, потому что середина января в Бромли — прескверное время. Дни в лучшем случае пасмурные, но нередки и дожди — холодные, мелкие, больше похожие на сгустившийся туман. Временами идёт снег, мокрый и липкий; он тает, не успев лечь на землю, и только добавляет грязи. По утрам и днём, до обеда, часто дует пронзительный ветер. Даже необычно холодный декабрь с метелями и сугробами не принёс нынешней зимой столько простуд беспечным горожанам, сколько январь, куда более ласковый с виду, но очень коварный.

Нынче с утра как раз моросило. После дождь унялся, но ветер принялся безжалостно дёргать флюгеры в разные стороны. И в такую-то погоду Эллис заявился в одном пиджаке!

— Мой каррик, — мрачно произнёс детектив вместо приветствий. — Порвался прямо по швам. Сегодня, представьте себе, прямо в Управлении.

Я несколько растерялась.

— Неужели?

Детектив вздохнул и принялся бережно разматывать шарф.

— Никогда не верил в дурные приметы, Виржиния. Но сейчас приходится.

Мне вспомнился утренний разговор с дядей Рэйвеном, и дыхание вновь перехватило. Невероятно, разумеется; невозможно… однако вдруг Эллис почувствовал угрозу?

Нет, право, глупость какая-то.

— Что вас заставляет так думать? — спросила я осторожно.

Эллис замер.

— Видите ли, Виржиния, — начал он вкрадчиво, тем особенным тоном, с которого начинались все самые безумные просьбы. — Человек, который подарил мне его, похоже, попал в беду.

Я собралась с духом и напомнила себе, что отныне мне следует быть осторожнее. Ради самого детектива в том числе.

— И чего же вы хотите от меня сейчас?

Он заломил брови, потерянно развёл руками и улыбнулся:

— Может быть, кофе? И кусок пирога. Нет, два куска пирога. Горячего, желательно.

Ловушка захлопнулась.

Право, не могла же я отказать промокшему и озябшему другу?

В общий зал мы, разумеется, не пошли. Мэдди принесла в маленькую комнату для отдыха полный кофейник, аккуратный сливочник из своего личного сервиза, две чашки, вазу с острым имбирным печеньем и свежайший пирог с сыром, зеленью и дарами моря, разрезанный на три части. Вообще-то он предназначался для Луи ла Рона, однако беспокойный журналист мог бы и подождать ещё немного.

По мере того как крохотный столик заполнялся угощением, сосредоточенное выражение лица у Эллиса уступало умиротворённому.