Она кивнула так, что стало совершенно ясно – я напугала её еще больше.

У меня вырвался вздох.

– Стрижку переносим на вечер. «Вечер» – несколько условное понятие, он обычно заканчивается, когда ухожу спать, – предупредила я и улыбнулась. – С обязанностями, полагаю, Магда тебя уже познакомила? Прекрасно. И последнее… В этом доме очень поощряется самообразование. Если случится так, что вся работа будет сделана, а время ещё останется – стоит заглянуть в библиотеку и выбрать книгу себе по вкусу. Это ни в коем случае не приказ – просто рекомендация.

Юджиния бледнела, кивала – и лепетала, что всё понимает и «будет стараться наилучшим образом». А потом и вовсе пообещала «никогда больше не разочаровывать леди», и объяснить ей, что виновата в данном случае я – да-да, в Правилах Поведения Идеальных Горничных не всегда пишут правду, и хозяйка иногда оказывается виновата – не было никакой возможности. Стало ясно, что спасти положение может только одно – большая чашка горячего шоколада и задушевный разговор с Магдой.

Вот уж не думала, что от новой служанки поначалу будет куда больше проблем, чем пользы! Или это я заботами леди Милдред настолько отвыкла от слуг, что стала относиться к ним как-то неправильно?

Мне стало смешно.

Действительно, старая графиня Эверсан-Валтер вела необычно аскетическую, и вместе с тем насыщенную жизнь – с точки зрения аристократа – и к тому же приучила свою внучку. Уже несколько лет, со дня пожара и смерти родителей, в особняке на Спэрроу-плейс штат прислуги оставался неизменным. Повар с двумя приходящими помощницами, Магда – горничная, по факту исполнявшая частично обязанности экономки, три служанки «для стирки и уборки», также на ночь уходящие в город, дворецкий – сперва наш старый добрый Стефан, а теперь и мистер Чемберс – и садовник с подмастерьями. Учитывая размеры особняка и то, что значительная часть прислуги на ночь расходилась по домам, в целом получалось не так уж много…

Совсем мало, честно говоря.

– Автомобиль за дверцу держать не надо – чай, сам не убежит, – прозвучало вдруг прямо у меня над плечом, и я вздрогнула.

– Мне что-то послышалось, мистер Маноле?

– Не послышалось, – по-доброму усмехнулся Лайзо. – Садитесь, леди. Потом себя же ругать будете, коли опоздаете. Ну, да и мне наверняка недоброе слово достанется…

– И вы решили получить его здесь и сейчас, за нахальство? Авансом? – вздохнула я обречённо и наконец села. Лайзо закрыл за мной дверь и, обойдя автомобиль, занял место водителя. – Впрочем, в одном вы правы. Я уже опаздываю, и это заставляет чувствовать себя виноватой.

– Не беспокойтесь, не опоздаем. Да вы и не во дворец на приём едете, а к подругам. Разве ж они не поймут?

– О, конечно, поймут. Особенно леди Вайтберри. Будет удивительно, если она вообще прибудет вовремя.

Лайзо только хмыкнул. А я вдруг осознала, что, мысленно перебирая прислугу в доме, не включила его в список. И не потому, что забыла, просто… просто…

«…не воспринимала его как слугу?»

Объяснение меня слегка напугало, и я поспешила выкинуть всё это из головы.

А с леди Вайтберри, к явному удовольствию Лайзо, мы подъехали одновременно. Эмбер, как водится, была облачена в нечто совершенно невообразимое – зауженная книзу юбка до щиколоток, укороченный жакет, а вдобавок ещё и шляпка с пером надо лбом, напоминающая альравские тюрбаны. Впрочем, судя по заинтересованному взгляду, леди Вайтберри также по достоинству оценила и мой наряд – особенно летнее пальто, спереди прямое, на трёх пуговицах, а сзади подобранное декоративным поясом, шёлковый шейный платок с бхаратского прилавка на ярмарке в Никее и шляпку, расшитую мелкими шерстяными шариками.