Изменить размер шрифта - +
Таким образом, около восьми с половиной тысяч чистой прибыли кофейня приносит ежегодно, и это весьма солидная часть моего дохода… Впрочем, не важно, — поспешила я оборвать себя, заметив, что глаза у отца Александра уже на лоб полезли. Хотя мне очень хотелось похвастаться, что таких прибылей от кофейни не было даже у леди Милдред. Да и в целом за год самостоятельного ведения хозяйства я сумела неплохо приумножить и без того солидное состояние фамилии Эверсан-Валтер. Увы, практически всю сумму грозила съесть намечающаяся реставрация сгоревшего родового замка и того особняка, в котором погибли родители… Но оставлять в руинах столь важные для меня места не позволила бы сама честь графини и наследницы леди Милдред. — Итак, главное — за один вечер мы вполне можем собрать сумму, достаточную для постройки системы отопления в приюте.

— И настилания нового пола взамен сгнившего в четырех комнатах, — тихонько вставил отец Александр.

— И настилания пола, — согласилась я, подумав. — Мои гости — богатые люди. Можно устроить благотворительный ужин. Все средства с проданного кофе, десертов и прочего отойдут в пользу приюта. Дополнительно в центре зала мы установим коробку для пожертвований. На организацию всего этого мне понадобится… — я задумалась. Некстати же у меня будет день рождения! Два солидных мероприятия в такой короткий срок — это слишком тяжело. — Мне понадобится полтора месяца, если не случится ничего экстраординарного. Кроме того, для меня не будет слишком тяжело отчислять в приют, скажем, сто хайрейнов ежемесячно. В год выйдет тысяча двести хайрейнов. Достаточно много, но в сравнении с моим доходом — терпимо.

«Даже с учетом того, что после восстановления замка много денег будет уходить на содержание приличного штата прислуги там, освещение, отопление и мелкий бытовой ремонт», — добавила я мысленно.

Но и об этих глобальных планах знать никому было также не обязательно.

Отец Александр сделался смертельно серьезным и задумчиво уставился на алтарь.

— Дочь моя, — произнес он торжественно. — А что бы ты подумала о мемориальной доске с благодарственной надписью, вывешенной перед храмом?

— Я бы подумала, что это безрассудная трата денег. По меньшей мере, одиннадцать хайрейнов, если это камень. Или четыре — за хорошую работу резчика по дереву.

— Никак, в святые метишь, дочь моя? — подозрительно осведомился отец Александр.

— Ни в коей мере, — в тон ему ответила я. — Ибо при жизни не канонизируют, а на небеса я не тороплюсь. А если говорить серьезно… Отец Александр, я не пытаюсь произвести на вас впечатление или выторговать для себя какие-то блага. Просто… м-м, можете счесть это впечатлительностью неопытной девицы, но сегодняшний день… поразил меня в самое сердце. И еще… я узнала, куда Эллис девает все свое жалование, — закончила я совсем тихо.

Отец Александр опустил взгляд.

— Так вот оно что…

— Да.

— И вы действительно так дружны, как мне показалось с самого начала.

— Да, — ответила я во второй раз и, чувствуя странную робость, продолжила: — Не подумайте дурного. В наших отношениях нет ничего, что не одобрил бы… да вот даже святой Кир Эйвонский, — священник поперхнулся и подозрительно закашлялся, но я списала это на неловкость момента. — Но мне очень хочется знать, каким он был прежде. И… почему он стал таким, каким стал.

— Ох… — уже в который раз вздохнул отец Александр. Теперь вышло особенно тяжко. — Что именно ты хочешь знать, дочь моя? Он рос обычным мальчиком. Смышленым, но чаще разум свой направляющим на проказы, а не на пользу делу. Добрым, в общем-то, но часто говорящим жестокие вещи и совершающим жестокие поступки.

Быстрый переход