А ведь совсем недавно дали о себе знать «Дети Красной Земли», которых укрепляющаяся от года к году власть Вильгельма Второго не устраивала ни в коей мере…

Чувствуя, что подхваченная от Эллиса паранойя постепенно толкает меня на все более и более пугающие предположения, я поспешила оборвать мысленные рассуждения и вернуться к беседе, заметив нейтрально:

— Весной альбийские холмы невероятно красивы. А зимой?

— Отвратительны, — дядя Рэйвен рассмеялся. — Зеленые, сплошь укрытые туманом, а в этом тумане пасутся огромные овечьи стада — и так везде. Только представьте себе, Виржиния: куда ни поедешь — везде овцы и холмы, холмы и овцы, и все это в душной белой дымке. Говорят, что под холмами живет Колдовской Народ, но я так никого из них и не увидел, хотя за два дня исколесил, кажется, все владения герцогини Альбийской.

— Неудивительно — ведь, по слухам, Колдовской Народ показывается только детям, бродягам и прекрасным девушкам, — блеснула я познаниями о Ши, мысленно поблагодарив недоброй памяти Финолу Дилейни, из-за которой мне пришлось вчитаться в древние сказки.

— В таком случае, я вас ни за что не отпущу в Альбу, Виржиния, — серьезно ответил маркиз. — Вдруг какой-нибудь падкий на красоту колдун из-под Холма лишит меня законной невесты? Впрочем, вы и в Бромли умудряетесь найти себе удивительные развлечения, — добавил он вполголоса, и я только вздохнула.

Так и знала, что до нотаций дело дойдет!

— Что вы имеете в виду, дядя Рэйвен?

— Невинные улыбки вы освоили в совершенстве, Виржиния, — спокойно произнес маркиз и слегка наклонил голову, чтобы взглянуть на меня поверх синих стеклышек очков. — А вот друзей подбирать, увы, так и не научились.

Глаза у него были тревожные, и это разом отбило у меня охоту шутить.

— Если вы имеете в виду детектива Эллиса — прошу, оставим эту тему. Кажется, мы уже давно обо всем договорились.

Маркиз хотел ответить, но тут подошла Мэдди с нашим кофе. Пришлось временно взять паузу. Мне не нравилось таиться от подруги, но поступать наперекор желаниям дяди Рэйвена было еще глупее.

Так или иначе, я могла рассказать ей все и после.

— Нет, на сей раз дело не в мистере Норманне, — ответил он, когда Мадлен наконец отошла. — Уезжая по делам, я, памятуя о случае после бала в ночь на Сошествие, поставил в Бромли одного человека следить за прессой. У него неплохие связи с редакторами всех двадцати шести газет, а с владельцем «Бромлинских сплетен» он и вовсе на короткой ноге. И вот вчера мой друг едва успел наложить запрет на одну маленькую, но крайне неприятную заметку в клятых «Сплетнях». А говорилось в ней о том, что некая леди В., графиня и известная бунтарка, под предлогом благотворительных визитов в детские приюты ездит на свидание к своему любовнику, мистеру А.Н.

Я нахмурилась. Кофе сразу показался мне слишком приторным и неприятным.

— Погодите. «Леди В.», скорее всего, это я. И действительно вчера у меня была благотворительная поездка в приют имени Святого Кира Эйвонского… Но кто такой, скажите на милость, «мистер А.Н.»?!

— Алиссон Норманн, я полагаю, — неприятно улыбнулся маркиз. — Я знаю, куда вы вчера ездили и куда направились после. Но то я. У меня обширная сеть информаторов, и только за вами, дорогая моя невеста, присматривают попеременно двое…

— Что вы сказали? Я ослышалась, кажется.

Голос у меня заледенел.

— Успокойтесь, Виржиния. Мои люди вовсе не ходят за вами по пятам, — невозмутимо откликнулся дядя Рэйвен. — Они, так сказать, отслеживают ваши планы и визиты, и предотвращают неприятные последствия, если вы вдруг чрезмерно увлечетесь… кхм, образом жизни бесконечно уважаемой и ныне покойной леди Милдред.