|
Дон остановился, прислушался. Никого. Наверное, ветер в кронах. Внезапно издалека донесся хриплый, отчаянный вопль и оборвался. Господи, да что же это такое, подумал он. Валяют дурака или зовут на помощь? Дон крутился в этом наваждении и снова и снова оказывался среди тех же скульптур. Снова и снова он возвращался к навесу, за которым терпеливо ждала его Джейн. Похоже, выхода отсюда не было. «Погоди, остановись. Подумай!» — приказал он себе и в тот же момент увидел в плотной живой изгороди калитку. Срывая ногти, он отодвинул приржавевший засов и вошел внутрь. Лабиринт, образованный тесно растущими туями, ненамного веселее, но хоть куда-то он ведет? Да, создатели Парка были большими любителями шуток. За третьим поворотом Дон увидел кого-то, стремительно идущего навстречу. Вот сюда они меня и заманивали, вспыхнула в голове паническая мысль, и в этот момент кто-то дернул его за ногу, и он упал ничком в мокрую хвойную подстилку. * * * Когда Дон обреченно поднял голову и увидел, что перед ним всего-навсего зеркало, у него даже не было сил порадоваться. Он тяжело поднялся, пнул корень, за который зацепился ногой, и, прихрамывая, пошел вперед. Ему было уже все равно. Небо окончательно почернело, и молнии разрывали ткань облаков над самой его головой. Саднили ладони, все сильнее болела нога, но тут лабиринт вдруг сжалился, выпустил его на лужайку с огромной абстрактной скульптурой, составленной из причудливых букв. Дон пригляделся. Буквы складывались в слова: «Бойся найти мечту». И снова раздался тот же нечеловеческий вопль, но уже совсем близко. Дон в ужасе дернулся и повернулся. Павлин. Огромный драный павлин смотрел на него скосив глаз и был возмутительно, великолепно живым. Дон без сил опустился на гранитную скамейку и с благодарностью смотрел на неряшливую птицу, как она роет лапой землю и утробно ворчит, и бредет вперевалочку, волоча по земле растрепанный хвост. Он поднял голову. Впереди виднелась стоянка и его сиротливая машина. Проезжая мимо павильона, он успел заметить, как за огромными окнами стоят десятки скульптур. Полуодетые, не совсем законченные, но уже вполне живые, они тянули к нему руки. Он резко нажал на газ. Дон гнал несчастный «крайслер» по какой-то мелкой дороге к хайвею. Стоящие вдоль дорога скульптуры щетинились вслед. Но сейчас ему было не до искусства. Наконец хлынул ливень, за его ревом не слышно было двигателя, и дворники едва успевали разгребать воду с ветрового стекла. Дон напряженно всматривался в огоньки впереди, притормаживал, чтобы разглядеть указатели на дороге. Однако не это его волновало. Джейн! Он был взрослым и рациональным человеком, но когда думал о Джейн, его мысли начинались путаться. Этот мобильник на столе, и ее упорное молчание, когда он заговаривал о ее работе, и свидания только после девяти вечера… Неужели он сходит с ума? Или он так страстно хотел встретить девушку, похожую на Девушку с Собачкой, что статуя в Парке теперь оживает и приходит к нему на свидания? Но так же не бывает! Конечно не бывает. Но при одном воспоминании о Парке, о сверкнувших на него глазах Джейн, он чувствовал, как опять, с самого дна души, поднимается липкая волна ужаса. Скоро просветлело. Дождь прекратился, солнце вспыхнуло за спиной, и в зеркальце Дон увидел полосу ослепительно синего неба. Почти перед самым съездом в Тоннель он вдруг почувствовал, что жутко голоден. Добавьте сюда нервную дрожь, которая его не отпускала всю дорогу. Словом, ощущения мерзостные. Дон съехал с хайвея, следуя указателям, которые привели его в «Эпплбиз». Конечно, как истинный житель Манхэттена, он презирал сетевые рестораны. Но сейчас ему срочно требовалось побыть среди людей, выпить кофе и успокоиться. Дон сел за столик у окошка и принялся нервно перебирать бутылочки с кетчупом, горчицей и прочими приправами. |
