– Возможно, он просто опаздывает, - заметила Гиацинта, младшая сестра Франчески. - И ничего удивительного. Такие, как он, всегда опаздывают.

Франческа сразу же накинулась на сестру:

– И что, скажи на милость, ты хочешь этим сказать?

– Известно, какая у него репутация.

– При чем тут его репутация? - вспылила Франческа. - И вообще, что ты можешь об этом знать? Он уехал из Англии, когда ты еще под стол пешком ходила.

Гиацинта передернула плечами, воткнула иглу в свое весьма неряшливо выполненное вышивание.

– Ну, о нем и сейчас судачат, - небрежно бросила она. - Дамы млеют как дуры при одном упоминании его имени, если хочешь знать.

– Млеть только так и можно - как дура, - вставила Элоиза, которая хотя и была старше Франчески ровно на год но до сих пор еще была не замужем.

– Может, он и повеса, - сердито сказала Франческа, - но он всегда был очень пунктуален. - Она просто не выносила, когда другие дурно отзывались о Майкле. Сама она могла и вздыхать, и стонать, и браниться из-за его недостатков, но недопустимо, что Гиацинта, которая и знала-то о Майкле только то, что извлекла из разговоров взрослых, выдает такие огульные утверждения! - И ты можешь думать, что угодно, - добавила Франческа довольно резким тоном, и только для того, чтобы не дать Гиацинте сказать последнее слово, - но никогда бы он не стал опаздывать на ужин к нам. Он слишком высоко ценит маму.

– А как высоко он ценит тебя? - спросила Гиацинта. Франческа кинула свирепый взгляд на младшую сестрицу, которая немедленно прыснула в свое вышивание.

– Он… - Нет, не станет она делать это. Не станет она сидеть тут и вести глупейшие споры с собственной младшей сестрой, когда с Майклом и в самом деле могло что-то случиться. Несмотря на свой безнравственный образ жизни, Майкл был всегда безупречно вежлив и учтив, как никто, - по крайней мере в ее присутствии. И никогда бы он, будучи приглашен к ужину, не явился с опозданием - тут она взглянула на часы на каминной полке - в тридцать минут. По крайней мере не послав записку, что опоздает.

Она встала и быстрым движением расправила юбку своего голубовато-серого платья.

– Я еду в Килмартин-Хаус, - объявила она.

– Одна? - спросила Виолетта.

– Одна, - твердо сказала Франческа. - Это ведь мой дом, в конце концов. Не думаю, что сплетницы начнут сразу чесать языками, если я нанесу туда краткий визит.

– Конечно-конечно, - поспешила заверить ее мать. - Но не оставайся там все же слишком долго.

– Мама, я вдова. И я вовсе не собираюсь оставаться там ночевать. Я всего-навсего хочу узнать, как здоровье Майкла. Все со мной будет в порядке, уверяю тебя.

Виолетта кивнула, но по выражению ее лица ясно было, что она сказала не все, что хотела. Так продолжалось уже не первый год - Виолетте все время хотелось вернуть себе руководящую роль матери в отношениях со своей овдовевшей дочерью, но она сдерживалась, стараясь уважать ее независимость.

Ей не всегда удавалось совладать с собой и не вмешаться, но она старалась, и Франческа была ей благодарна за эти старания.

– Хочешь, я составлю тебе компанию? - сказала вдруг Гиацинта, и глаза у нее так и загорелись.

– Нет! - воскликнула Франческа, от удивления даже с большей резкостью, чем намеревалась. - С чего это тебе в голову пришла такая идея?

Гиацинта передернула плечами:

– Так, любопытно. Хочется своими глазами взглянуть на господина Повесу.

– Да ведь ты его видела, - заметила Элоиза.

– Так ведь это было сто лет назад, - Гиацинта испустила театральный вздох, - когда я еще не понимала, что такое «повеса».