— Разве у меня есть на то право? — выдавила Сторм.

— Большинство сочтет, что да. Эйтол мог оставить Люку деньги. Много денег. Достаточно чтобы начать свое дело. У Люка есть все нужные для этого качества. Он мог бы добиться многого.

— А теперь у него есть половина «Излучины реки». Роберт, можно спросить тебя не как адвоката, а как друга семьи? Что мне делать? Подскажи.

Блумфилд задумался.

— Ты должна сама принять решение, — наконец ответил он. — Ты оказалась в сложной ситуации, которая глубоко затрагивает тебя и Люка. Но мы еще не дочитали завещание. Вы с Люком будете делить ранчо, пока он жив. После его смерти его половина переходит к тебе или твоим детям. Согласно условиям завещания, Люк не может отстраниться от дел ранчо. Хотя Клайв Прентис мечтает заполучить его к себе. Чтобы получать прибыль, он должен продолжать управлять всем. Люк занимается тяжелой и опасной работой, на нем лежит огромная ответственность. Не всякий может справиться с ней. Но что касается поместья и дома, тут я затрудняюсь давать советы. Конечно, дом большой, в нем может разместиться целая армия. Но ведь есть и другая недвижимость.

Сторм напряглась.

— Я очень обидела его.

— Боюсь, что да, детка. Но ты сможешь все исправить, я знаю. Сейчас Люк расстроен, но он всегда заботился о тебе. Я видел вас на похоронах. Но сейчас присядь, Сторм. Я дочитаю завещание. Ты обнаружишь, что являешься одной из самых состоятельных женщин в нашей стране.

Но Сторм не чувствовала никакой радости. Она тихо опустилась в кресло.

Солнце зашло. Наступила ночь. Но Люк не вернулся в дом. Впрочем, Сторм на это и не надеялась. Он сейчас в таком же шоковом состоянии, как и она. Но его отсутствие беспокоило Сторм. Темное небо было усеяно миллионами звезд. Из пустыни дул холодный ветер. Сторм вышла в темноту. В бунгало горел свет. Она постучала в дверь.

— Можно мне войти?

— Как пожелаешь.

Люк был спокоен. Но только внешне. Внутри бушевала ярость. Сторм видела это по его глазам.

— Как это могло случиться, Люк? — спросила Сторм, оглядывая уютную гостиную, дверь из которой вела в крохотную и безупречно чистую кухню. Ее спальня и то была больше этой гостиной.

— Я не буду отвечать на твой вопрос, Сторм. Присядешь?

— Спасибо. — Сторм направилась к креслу. — Я сорвалась сегодня.

— Я тоже был на грани срыва, — взглянул на девушку Люк. Она выглядела такой хрупкой в кресле, рассчитанном на Люка. — Ты что-нибудь ела?

— Только ланч.

— Я варил кофе. Хочешь чашечку?

— Да, спасибо.

— Так зачем ты пришла? — спросил он, возвращаясь с кофе и сэндвичем с ветчиной для Сторм. — Ешь, — скомандовал он.

У Сторм не было на это сил.

— Почему отец поступил так с нами, Люк? Помоги мне понять.

— Почему? — Его четко очерченные губы сжались. — Не потому, что хотел привести тебя в ярость, Сторм. Твой отец умел сохранять контроль над своими эмоциями. Скотт Фицджеральд сказал однажды, что богатые — совсем другие, и не только потому, что у них больше денег. Твой отец мог управлять жизнями других. Он мог получить все, что хотел. Ты знаешь, он хотел, чтобы мы поженились.

— Нет, я не знала, — призналась Сторм. — Я знаю только, что каждого мужчину, с которым я приезжала домой, он сравнивал с тобой. И сравнение было не в их пользу. Неужели он таким образом хотел привлечь мое внимание к тебе?

Люк нахмурился.

— Ешь сэндвич.