— Ты смотришь на меня так, словно у меня соус на подбородке.

— Нет, я наслаждаюсь твоим аппетитом, — Алекс накрыл запястье девушки ладонью. — Кстати, все утро вспоминал название костей: лопатка, плечевая кость, лучевая, затем локтевая. Дальше не помню.

— Кистевая.

Вернулась Кармель убрать тарелки. Он откинулся на спинку стула. Ему нравился сосредоточенный взгляд золотистых глаз Зары, сведенные на переносице брови — взгляд королевы амазонок.

— Я не хотела спрашивать, — Кармель прижала к себе тарелки, — но пока готовила, все думала, почему ваше лицо кажется мне знакомым. Никак не могу вспомнить. Вас показывают по телевизору?

— Насколько я знаю, нет.

— Хм. — Женщина покачала головой. — Вы, должно быть, похожи на знаменитость.

— Вероятно. — Он уставился в пустую чашку. — Можно побеспокоить вас еще раз, Кармель? Очень кофе хочется.

— Никакого беспокойства. А тебе, дорогая? Еще чая?

— Да, спасибо, — Зара подождала, пока официантка отойдет, затем с любопытством спросила: — Тебя часто узнают?

Алекс проводил Кармель взглядом.

— Она подумала, что я похож на знаменитость.

— Неудивительно. Твои фото в газетах каждый день, я узнала тебя, как только ты вышел из машины!

— У тебя на то была своя причина.

Зара не ответила. Подошла официантка. Пока наполнялись их чашки, она тараторила что-то о знаменитостях и телевидении.

— Почему ты не сказал, кто ты? — спросила девушка, когда они остались одни. — Это бы наполнило ее день радостью.

— То же сделают хорошие чаевые, — сухо отрезал он.

— Да, но встреча со знаменитостью — настоящее событие.

— Она хотела звезду телевидения.

— Но королевская знать ничем ни хуже.

Королевская знать? Алекс неодобрительно причмокнул и покачал головой. Ее глаза продолжали гореть от любопытства.

— Тебе неприятно, что газеты величают тебя и твоих братьев австралийской знатью?

— Неприятно.

В ее хмыканье послышался скептицизм.

— Я не читаю все эту чушь. — Он потянулся за сахаром. — Хотя по опыту знаю, пресса может больно кусаться.

Некоторое время он сосредоточенно сыпал сахар в кофе, не обращая внимания на тоскливо ноющее сердце.

Взгляд Зары сделался серьезным.

— Они обидели твоих родных?

— Маму. — Он вдруг понял, что хочет, чтобы она знала правду, а не газетные сплетни. — После смерти нашей сестренки они начали настоящую травлю. Им нравилось фотографировать богатую и роскошную Мору Карлайл в печали.

— Уверена, они вытряхнули из этой истории все. Прекрасная модель, вышедшая замуж за одного из самых богатых мужчин Австралии, безутешна в своем горе.

— Это только малая часть. В конце концов Чез перевез нас в поместье, где мы и выросли. С тех пор Мора редко выезжает оттуда.

— Вот почему твой отец хотел внука? — спросила она после паузы. — Чтобы компенсировать потерю девочки. Она потеряла ребенка, часть себя, часть своего сердца. А вместе с этим потеряла право жить там, где хочется. — Ее глаза смотрели печально и серьезно. — Твой отец чувствовал вину — не будь его имя у всех на устах, к вашей семье не проявляли бы такого внимания.

— Мама тоже была знаменита в своих кругах.

— Но не так, как когда вышла замуж за короля австралийской пустоши Карлайла, — упрямо поправила она.