— По-видимому, я опоздал на зажигание рождественского полена, — сказал он, подходя к ней.

Элли подняла глаза от книги, которую читала, и на ее губах появилась радостная улыбка.

— Да, и к обеду тоже, хотя думаю, что мистер Хаггетт оставил поднос с едой в твоем кабинете. Он сказал, что там ты обычно и ешь.

— Так и есть. — Мартин неожиданно понял, что после полудня он ничего не ел, а только выпил эля, да и то немного.

Он протянул ей руку.

— Не посидишь ли со мной, пока я поем? Мне надо многое тебе рассказать.

— Конечно. — Взяв его руку, Элли встала, оставив книгу на стуле. Они пошли вместе, и, положив руку ему на локоть, она заметила: — А у тебя усталый вид.

— Устал и проголодался, ночью спал лишь урывками.

— Дети расстроились, что тебя не было, когда праздновали канун Рождества, — стараясь казаться равнодушной, сказала она.

— Только дети? — не сдержался и спросил он.

— Конечно, не только. — Элли с игривой улыбкой посмотрела на него. — Мистер Хаггетт явно был обескуражен твоим отсутствием.

Мартин рассмеялся.

— Этот мерзавец, вероятно, получал огромное удовольствие, бегая с мальчишками и разжигая рождественское полено, пока тут без меня некому было его утихомирить.

Мартин накрыл ладонью ее руку.

— Но я не избегал кого-либо из вас. Я работал над своим новым изобретением.

Они дошли до кабинета, где его ждал поднос с хлебом, холодной ветчиной и сыром. Элли села напротив него, и он между глотками начал рассказывать о безопасном предохранителе. Радостное возбуждение еще не покинуло его и, должно быть, передалось Элли. Ибо она оживилась, как и он, даже если не поняла и половины из его рассказа о разных типах химикатов и правильном использовании джута.

До этой минуты Мартин даже не сознавал, как жаждал с кем-нибудь поделиться своим успехом. Ему казалось, что Элли радуется вместе с ним. Даже его отец этого не делал, и Мартин был глубоко тронут.

Отодвинув поднос, Мартин склонился над столом.

— И знаешь, все это благодаря тебе, потому что на эту идею навела меня твоя коса.

— Ты хочешь сказать, что идея пришла к тебе, когда ты поджег мою косу, — поддразнила она. — Мне кажется, что раз я рисковала жизнью ради твоего дела, то должна получить хотя бы половину дохода от твоего безопасного предохранителя.

Мартин усмехнулся.

— Я у тебя действительно в долгу, — подхватив ее небрежный тон, сказал он. — Я должен тебе вдвое больше, если только ты уже не забрала счастливую изюминку и право на желание.

Упоминание о желании почему-то стерло улыбку с ее лица. Элли расправила юбки, поколебалась с минуту, затем резко встала и направилась к открытой двери.

— Дело в том, что я… э… надеялась, что ты исполнишь его сегодня вечером.

Элли выглянула в коридор, затем закрыла дверь на замок, и он нахмурился. То, что она задумала, похоже, большой секрет. Что-то для ее тети, может быть?

Но Элли положила очки в карман и Мартин понял, что это будет не обычная просьба. Она, явно взволнованная, подошла к столу.

— Я… э… ну… Я подумала, и я надеялась… это…

— Ради Бога, Элли, говори, чего ты хочешь. Я с радостью сделаю это для тебя…

— Я хочу ночь страсти, — решительно заявила она. Угли, тлевшие в нем со вчерашнего дня, после того, что произошло в сарае, неожиданно вспыхнули мощным пламенем. Потребовалась вся его сила воли, чтобы затоптать их.