— Чтобы я нашла другого мужчину?

Она чувствовала, как под ее губами пульсировала его кровь.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности и счастлива.

— В постели другого мужчины?

Мартин пробормотал какое-то ругательство.

— Позволяя ему делать все эти чудесные вещи, которые ты вчера проделывал со мной? — с сожалением продолжала она. — Позволяя ему целовать и ласкать меня…

— Нет, черт тебя побери, нет! — прорычал Мартин, закрывая ей рот рукой. — Ты знаешь, что не этого я хочу.

Когда Элли поцеловала его ладонь, Мартин схватил ее за подбородок и мучительно долго смотрел на нее. Затем прижался к ее губам.

Мартин целовал ее с яростной страстью, которую никогда не проявлял раньше. Теперь это был пылкий любовник, которого Элли видела в своих мечтах и который не мог жить без нее. Казалось, он никак не мог насытиться, лаская ее и позволяя себе такие вольности, которые опьяняли ее.

— Элли… — Тяжело дыша, он покрывал горячими поцелуями ее лицо. — Элли, почему ты так настойчиво хочешь лечь со мной в постель?

— Потому что это отдаст тебя мне, — честно призналась она. — И я буду бороться за то, чего хочу.

Мартин коротко рассмеялся. Затем взял ее на руки и понес к двери, находившейся в дальнем конце кабинета.

— Куда мы? — выдохнула она.

— Ты победила, любовь моя. — Мартин жадными глазами посмотрел на нее. — Ты хотела ночь страсти, и я несу тебя в комнату, в которой спал последнюю неделю. — В его голосе слышалась хрипотца. — Я несу тебя в свою постель.

Сердце Элли от радости чуть не выпрыгнуло из груди. Это было больше, чем она надеялась. Но очутившись в комнате, поняла, что и этого будет недостаточно. Даже в его временном жилище все говорило о нем — монограмма на бритвенном приборе, лежавшем на столе, черный жилет на спинке стула, запах селитры, впитавшийся в одежду от которого невозможно было избавиться…

Элли спрятала лицо на его груди. Ей не хотелось думать о завтрашнем дне.

Мартину, очевидно, этого тоже не хотелось, ибо он посадил ее на кровать и принялся срывать с себя одежду — так дикий зверь, рвущийся на свободу, сбрасывает путы цивилизации.

— Ты думаешь, будто справишься с опасностью? — Его глаза потемнели, когда Элли распустила волосы и расстегнула платье. — Ты думаешь, что сможешь жить с моими непредсказуемыми часами занятий, моим нежеланием общаться… моими опасными экспериментами?

Невысказанное обещание будущего, звучавшее в этих вопросах, заставляло сердце Элли радостно биться.

— Да. — Она выскользнула из платья. — Я не боюсь ни опасности, ни риска. — Под его пристальным взглядом она протянула за спину руку, чтобы расшнуровать корсет. — И я не боюсь тебя.

— Какая смелая малышка, — пробормотал Мартин. Оставшись в нижнем белье, он лег позади нее. Он слишком спешил, чтобы ждать, когда она кончит возиться со своим корсетом. Мартин распускал шнуровку корсета, поцелуями прокладывая дорожку от плеча до уха.

— Интересно, — продолжал он, — что останется от твоей храбрости, когда ты поймешь, что будет дальше. — Мартин бросил корсет на пол и, взяв в ладони ее груди, стал ласкать их. — Интересно, как ты отнесешься к тому, что я буду вести себя с тобой как развратный сладострастный любовник…

— Делай все! — Элли повернулась к нему. — Все, все, что хочешь! — Охваченная пробудившейся страстью, Элли распахнула его рубашку, и когда Мартин сбросил ее, увидела его голую грудь, мускулистую, смуглую, украшенную черными вьющимися волосами.