Она обиженно посмотрела на него, сердце стучало, как молот. Блейк удерживал ее взгляд несколько долгих секунд.

– Блейк, мне просто очень нужно об этом рассказать. – Голос Мэг задрожал, неожиданно для нее самой. Она опустила глаза. – Я и сама не понимала, но это так.

Он сел рядом, почти прикасаясь к ней мускулистым бедром. Какое-то время молчал.

– Прости. Я… Просто скучал по тебе.

Она снова посмотрела на его кольцо. Вспомнила их последний поцелуй.

– Ты же понимаешь, что твое пребывание здесь не пройдет гладко? Никто не обрадуется. Ни книге, ни тебе.

Она подняла взгляд, посмотрела ему в глаза. Его губы были так близко. Она помнила их вкус и аромат, словно это было вчера.

– Блейк, я понимаю, что будут возникать вопросы вроде твоих, люди захотят знать причину моего появления здесь. Вероятно, со мной не захотят разговаривать. Но, по моему опыту, по опыту прошлых дел, людям идет на пользу рассказ таких историй. Вроде катарсиса. Вряд ли кому-то есть что скрывать.

Глаза Блейка потемнели, и Мэг стало не по себе. Он провел рукой по щетине на подбородке, посмотрел на бухту, словно у него внутри шла борьба, и наконец улыбнулся. Но на этот раз улыбка казалась вымученной. Он взял ее за руку.

– Мэг, добро пожаловать назад. В любом случае – я рад тебя видеть. – Он замешкался. – Может, сделать тебе завтрак, кофе?

Она убрала руку и вскочила на ноги.

– Нет, спасибо. У меня все есть в фургоне. Заплачу за ночь и уеду примерно через час. Заберу ключи у Ирен, припаркуюсь возле дома.

Он тоже встал и засунул руки глубоко в карманы.

– Я не приму твои деньги. Ни за что. Оставайся сколько понадобится.

Она колебалась: ей ужасно не хотелось прощаться с ним на такой ноте, ведь она хотела – должна была – так много ему сказать, но не могла. Всеми фибрами души ей хотелось крепко обнять Блейка, уткнуться лицом ему в грудь, попросить прощения, сказать, что тоже скучает. И в эту секунду Мэг с ужасной, холодной уверенностью поняла: Джонах был прав. С ней действительно было что-то не так, потому что она не могла этого сделать.

Он кивнул на ее кольцо.

– Итак, когда большая свадьба?

– Сначала нужно закончить здесь.

– В смысле, написать книгу?

– Да.

Он поднял бровь.

Она быстро сменила тему:

– А ты, я смотрю, женат. На ком?

– Эллисон МакМюррей.

– Эллисон из моего класса?

Он кивнул, опуская взгляд. Мэг сама не понимала, почему ее так ранило то, что он женился на милой, кроткой Эллисон, которая так старалась подружиться с ней в школе. Это было глупо. Но внутренний ребенок не умирает никогда. Она не имела никакого права на ревность или чувство собственности по отношению к Блейку.

Большой ржавый фургон «Додж» с грохотом проехал по дорожке и припарковался на гравии напротив офиса, с лодкой на прицепе. Двери открылись, и вылезли двое пожилых мужчин в джинсах с подтяжками и фланелевых рубашках.

– Здорово, Саттон! – крикнул один из них Блейку, махнув рукой. Второй молча приподнял кепку.

– Я… Должна тебя отпустить, – сказала Мэг, наблюдая за ними.

– Да. Поговорим позже.

С этими словами он отвернулся и направился к клиентам. Широкими, пружинистыми шагами. Расправив плечи. Упрямый бык, прямо как отец. Наблюдая за ним, Мэг почувствовала себя разорванной. Ее мир только что изменился, и она больше не понимала, где его центр.

Блейк подошел к клиентам, которым было почти по семьдесят лет.

– Гарри, Фрэнк, рано вы сегодня. – Он открыл для них дверь магазина.