Ее детская непринужденность в недетских вопросах умиляла меня, но в тоже время заставляла настораживаться. Она интересовалась многими аспектами жизни на Земле, но особенно сильно ее интересовали отношения полов на моей планете. Возникавшее время от времени чувство смущения на поставленные "в лоб" вопросы, мои эмоции, мое неоднозначное отношение к ней, как к женщине, все это вместе перемешавшись, затянуло меня в водоворот непосредственного и живого разговора так быстро, что я не заметил, как мы пришли.

Громадный зал, выдержанный в серебристо-черных тонах, поражал своими размерами. Его своды, казалось, уходят куда-то ввысь, где в легком полумраке, смыкаются на недостижимой глазу высоте. Но главное чудо заключалось в другом: в разбросанных по залу множестве фонтанов и фонтанчиков. Между фонтанами стояли столики, за которыми сидели, тихо беседующие, люди различных возрастов. Здесь не было, ни веселых компаний, ни громкой музыки, ни яркой иллюминации, здесь царствовала тишина, прерываемая только легким шумом падающей воды. Каким образом достигался подобный эффект, я даже не стал спрашивать, а принял как факт.

– Тебе нравиться это место? – тихо спросила Лавиния.