— Может, и потомство от нее хочешь заполучить? — ядовитый сарказм Витаса ударил по нервам, но ответ Маркуса заставил похолодеть.

— Смеешься, Витас? Тсареки живут до пятисот лет… Есении только тридцать, она, можно сказать, еще подросток — мне ее папаша все время этим фактом в лицо тыкает. Задрал уже!

Витас насмешливо хрюкнул, затем переспросил:

— Тебе двадцать шесть лет, ей — тридцать, и тебя же ее отец ругает за то, что эту бабень имеешь? Ты шутишь?

Я заметила в щелку между дверью и косяком, как Маркус отрицательно качнул головой и наставительным голосом лектора пояснил:

— Ты меня удивляешь, Витас. Зачем ты пошел на этот факультет учиться, если простых вещей не учитываешь? Я — рольф, и мой жизненный цикл не превышает ста пятидесяти лет, так что в свои двадцать шесть я — взрослый самостоятельный мужчина. Есения — тсарек, и в свои тридцать еще совсем юная девчонка, у которой гормоны играют как у подростка. Тсареки за всю свою жизнь проходят четыре этапа. И переход на каждый следующий сопровождается линькой и физиологическими изменениями. Первый — переход из детства в юность, когда начинают формироваться вторичные половые признаки, особенности характера закрепляются, начинают развиваться их отличительные особенности, такие как эмпатия, изредка даже телепатия или телекинез — но благодарю звезды, что Есения только эмпат. Мне все время приходится контролировать с ней свои чувства…

— А дальше что? — нетерпеливо перебил Витас, а я, подняв руки, потерла виски, не в силах осознать и принять то, что сейчас слышу. Маркус меня использует как подопытную зверушку…

Маркус сменил положение тела, спрыгнул со стола и, опираясь на него пятой точкой, скрестив руки на груди, продолжил снисходительно:

— Дальше вторая линька и этап развития, во время которого тсареки настолько взрослеют, что способны выносить и воспитать потомство. Как показали мои исследования различных баз данных, раньше пятидесяти такое редко происходит. Сам понимаешь, у ее отца я подобные подробности выяснять не могу. Вообще, тсареки — замкнутая раса и хорошо хранят свои секреты.

— Да, друг, — весело хмыкнул Витас, — боюсь, потомства ты от нее не дождешься…

— А оно мне и не требуется, — Маркус зло прервал смех однокурсника. — Я хочу выявить ту последовательность, с которой происходят все эти этапы. Пойми, каждый раз, линяя, они обновляют свое тело, становятся только сильнее и здоровее. Живут долго и здоровье у них отменное. Более того, во время прохождения одного из подобных этапов линьки могут изменить свой пол. Ты можешь себе это представить? — Тут мое сердце сдавила боль от воспоминаний и прошлой потери, а мой, похоже уже бывший, друг, все сильнее распаляясь, продолжал. — Рольфы живут в три раза меньше, а я хочу изменить эту ситуацию. Мы достойны большего. Моя раса умнее многих, вот вы, чивасы, — мелкие, хитрые и жадные, но живете в два раза дольше нас. Дакоры, мнаки, да еще сотни других рас — они не лучше, а хуже нас. Даже люди с Терры живут на пятьдесят лет дольше нас, а ведь мы мало чем от них отличаемся… Я не хочу подохнуть от старости, когда ты будешь на пляжах Эймелы коктейли попивать в расцвете своей жизни…

— Ну… — Витас, чуть отодвинувшись от разозленного друга, потер свои бледные с голубоватым оттенком ладони одну об другую и осторожно заметил, — в наше время, когда технологии и медицина ушли далеко вперед и можно…

— Да, все можно, — Маркус рубанул воздух ребром ладони, прерывая чиваса и устало выдохнув. — Можно платить огромные деньги различным компаниям и протянуть до двухсот, но потом — все… Смерть.