Вода хлещет в лицо, ударяет по макушке и струйками стекает вниз. Она кажется живым существом, обитающим между моим телом и одеждой. Что-то ползет по коже. Я громко вскрикиваю.

Ярчайшая вспышка света озаряет всю центральную улицу. Так светло не всегда бывает даже днем. Вспышка гаснет, а через пару секунд слышатся глухие раскаты грома.

Я добираюсь до квартала бунгало, заворачиваю за угол, поскальзываюсь и падаю на траву. Шлепаюсь неуклюже, задев колено, поврежденное при прыжке с лестницы. Успеваю выругаться и выбросить вперед руки. На них и приземляюсь, но проезжаю еще немного по глине, пока не зарываюсь в нее лицом. Из всех запахов остаются только ароматы глины и дождя, молотящего меня по затылку. Мелькает мысль: «Это повторяется. Я снова тону».

Поворачиваю голову и вижу лицо Роба: белое, безжизненное, перепачканное в озерном иле. И неумолимо ползущий бегунок, что закрывает мешок.

Поднимаюсь на ноги. Конечно же, его здесь нет. Здесь вообще никого, кроме меня. Других идиотов, вылезших ночью погулять под дождем, нет. До моего дома всего пять минут. Но дождь теперь хлещет вдвое сильнее. От грома у меня вот-вот лопнут уши. Небеса трещат, выворачиваясь наизнанку.

Я ныряю под крыльцо ближайшего бунгало, прислоняюсь к двери, выкрашенной в голубой цвет. Хочу вытереть лицо, но у меня перепачканы ладони. Вытираю их о джинсы и лезу в карманы куртки – не найдется ли матерчатого или бумажного носового платка. Карманы глубокие. Пальцы нашаривают смятый платок. Им уже попользовались. Интересно, чьи сопли: его или мои? Так ли это важно? Насколько возможно, вытираю ладони и снова засовываю их в карманы. Помимо платка, я нашел еще кое-что.

Вытаскиваю пачку сигарет и зажигалку.

Двое парней на озере. Пьют и курят. Смеются, греясь на солнышке. Я и Роб.

Дрожащими руками достаю сигарету. Зажигалка пляшет, и мне не сразу удается прикурить. Втягиваю в себя дым. Он заполняет мое горло, как до этого заполняла вода. Снова трудно дышать. Я задыхаюсь, кашляю, наклоняюсь и сплевываю, пытаясь продышаться. Не распрямляясь, бросаю сигарету и втаптываю ее в землю. «Двое парней на озере», – с невеселой усмешкой думаю я. Один из них курит, но это не я.

Значит, сигареты Роба. Его и куртка.

Я снова лезу в карманы и на этот раз вытаскиваю мобильник. Дешевая штучка с сенсорным экраном. Разворачиваю мобильник, нажимаю нижнюю кнопку. Экран оживает.

Я чувствую себя виноватым, а от чувства вины мне не по себе. В мобильниках хранятся имена, номера, сообщения, картинки. Там хранятся жизни их владельцев.

Пролистываю адресную книжку. Номеров мало, едва ли дюжина наберется. Один из них – Нейши Гупта.

Перехожу в раздел сообщений: «Входящие», «Отправленные». Как водится, самые последние сообщения – в верхней части экрана.

Сообщение, отправленное на номер Нейши в 13.29: «Ты там будешь? 3.30».

Ее ответ, пришедший в 13.32: «Я уже говорила, что буду. Забыл?»

Отрываюсь от освещенного прямоугольника, поднимаю голову. Вокруг темный и мокрый мир. Когда глаза привыкают к темноте, за пеленой дождя замечаю бледную фигуру. От крыльца до нее метров пятнадцать или двадцать. Напрягаю зрение, чтобы получше рассмотреть, но фигура исчезает.

«Он знает, что я добрался до его телефона», – думаю я…

Что за чушь? Он же мертв. Роб мертв.

Экран переходит в режим ожидания. Теперь в нем слабо отражается моя физиономия. Нажатием другой кнопки возвращаю его к жизни и лезу в меню.

Галерея. Первый снимок – копия бумажного, чьи обрывки лежат у меня в кармане. Нейша, надув губки, смотрит в аппарат.