Он сел без приглашения боком к столику, снял соломенную шляпу, сощурился на свою газету и кисло улыбнулся, накрыл газету шляпой и разинул рот, дабы что-то сказать, но так и не сказал и рта не закрыл.

— Знаете, что у меня в руках, — сказала Анжела, садясь на постели, жестом дарующей яблоко протягивая камень, с которым только что спала.

— Ну? — вяло спросил старик.

— Он упал с неба, прямо в наш двор. Я стояла рядом, еще немного, и меня бы разнесло на куски.

— Я вам верю, девушка, — сказал Борис Николаевич и вдруг сорвался на быстрый шепот: — Анжела, я умоляю вас, не делайте этого, я не знаю, как буду вам благодарен, всем святым, небом заклинаю вас, ладно?

— Будьте покойны, мой нежный друг, я этого не сделаю.

— Правда?

— Слово офицера.

— Ну вот и хорошо, вот и договорились, а то я чуть было с ума не сошел.

Большой коричневый жук слепо ткнулся снаружи в стекло и канул вниз.

— А что вы имели в виду? — поинтересовалась Анжела.

Лицо Бориса Николаевича сделалось длинным, отчаянно тупым.

— Вы прекрасно знаете — что.

— Честно говоря, я понятия не имею.

— Вы притворяетесь, и это нехорошо. Негоже так издеваться над старым больным человеком. У меня сердце, почки, печень и многое другое.

— Ну и что? У меня тоже почки, печень, может быть и сердце, — Анжела охлопала себя по торсу, внутри которого, наверно, и вправду были какие-то органы.

— Но Анжелика! То, что вы предлагаете, немыслимо, у меня нет такой суммы…

Анжела вдруг напряглась и уставилась на говорящего:

— Продолжайте.

— Я понимаю, что вашей матушке нужно… Но если у меня нет и негде взять, не могу же я только из-за этого…

— Так, — Анжела мазнула указательным пальцем в воздухе, поверх его лица.

— Ведь между нами ничего не было, вы ведь подтвердите, где угодно. Ну, вошел, ну, дотронулся, хотел поцеловать, и то неудачно, хе-хе.

Он нервически рассмеялся.

— Понятно, а я думала… Уф! Вы меня играете, — Анжела весело посмотрела на жильца. — Сколько она просит?

— Четыре.

— Рубля?

— Боже мой, тысячи!

— Давайте двести.

— У меня только сто свободных и сейчас же съеду.

— Деньги с собой?

Жилец поспешно полез в карман, внезапно став многоруким, на свет появились последовательно: книжечка о природе Крыма, футляр от очков, бумажник… Анжела встала, выпрямилась, нацелив груди прямо жильцу в лицо. Он колебался с невиданной серой бумажкой меж пальцев.

— Руки грязные, — подсказала Анжела, и жилец, поморщась, сунул ей бумажку за лиф. Рот его скривился от отвращения.

— А теперь вон отсюда. Насовсем.

Он поклонился и вышел.

— Это прямо-таки андж какой-то … — загадочно пробурчал он.

— Что? — удивилась Анжела, застыв в дверях.

— Андж, андж! — бросил жилец через левое плечо, уходя, надеюсь, навсегда.

Анжела легла навзничь и расхохоталась. Немного погодя вошла мать, как некое явление, словно тут разыгрывается какая-то пьеса.

— Анжелочка!

— Да, мамочка!

— Вот и хорошо, хорошо. Ты ведь уже не сердишься?

— Что ты, родная!

— Скажи моя доченька, с тобой ничего недавно не случилось?

— Ты хочешь спросить, не изнасиловал ли он меня?

— Ну да, ну да.