Мика перерабатывал сок в сироп. По ходу дела он рассказывал об этом сложном процессе:

– По этой трубе сок поступает из емкости, которая находится снаружи. Сначала он проходит через сепаратор. Из него выпаривается много воды, а потом я выливаю его в бак, ставлю на заднюю горелку и довожу до кипения.

Он помешал жидкость большой металлической ложкой.

– Как вкусно пахнет! – донесся до них чей-то голос.

Это были Лили Киплинг с мужем Джоном и Чарли Оуэнс. Когда они разделись и стало ясно, что они пришли надолго, Гриффин оставил девочек на их попечение и пошел в дом Мики.

Мике нравилось рассказывать о том, что он делает. Он чувствовал себя при этом уверенным и сильным. В Лейк-Генри было принято, что друзья и соседи сразу же приезжают, как только увидят пар над крышей завода. Однако в этом году ему хотелось бы обойтись без визитов. Нет, конечно, ему нужны были Билли и Гриффин – без них ему пришлось бы трудно. Мика был благодарен Мейде, которая привезла снедь. И уж конечно, он всегда был рад Поппи.

А вот Лили, Джон и Чарли были ему на этот раз ни к чему. Они напомнили Мике, какие толпы приезжали на завод раньше и насколько в этом году все было по-другому. И что хуже всего, Чарли тоже понимал это и пытался как-то его утешить.

– Чем я могу тебе помочь? – спросил он, потирая руки.

– У меня все под контролем, – ответил Мика, не отрывая глаз от булькающей золотой массы.

– А ты закончил с подготовкой деревьев?

– Нет. Я делаю это по утрам. Все равно до обеда сок не поваришь.

– Я могу выделить тебе в помощь пару своих людей, – предложил Чарли.

– Спасибо, не надо, – ответил Мика, мрачнея.

Все дело, конечно, было в том, что он чувствовал себя страшно неловко – его Хезер оказалась другой женщиной, а он об этом ничего не знал. Это было ничуть не лучше, чем если бы она ему изменила. Он чувствовал себя униженным.

Поппи сидела в гостиной на диване, когда Гриффин пришел с кухни. Она улыбнулась, увидев его. Он улыбнулся в ответ:

– Твоя мама на кухне трудится как пчелка. Я думал, что ты там с ней, помогаешь. Как ты, нормально?

Поппи и сама не знала. Но она тем не менее утвердительно кивнула и подозвала Гриффина поближе. Когда он склонился над ней, она уткнулась лицом ему в грудь и пробормотала:

– Ты пахнешь кленовым сиропом. Ну, как там идут дела?

– Твоя сестра приехала. Лили. Будущая мамочка.

– Она беременна, только пока никто об этом не должен знать. Так что ты молчи.

– Конечно, буду молчать. Спасибо, что предупредила. Поппи сидела, положив руки на колени.

– Что-то все-таки не так, – сказал Гриффин, сидя напротив нее на корточках. – Ты что, все еще сердишься на меня?

– А ты как думаешь?

– Ну почему? Потому, что я сказал, что люблю тебя? Это же какое-то безумие! Давай все-таки разберемся. Я знаю об аварии, Поппи. Если ты думаешь, что, узнав что-то новое, я перестану тебя любить, ты не права.

У Поппи перехватило дыхание. Она не могла вымолвить ни слова.

– Все дело в прощении и понимании, – продолжал Гриффин. – Даже представив себе самый худший вариант того, что могло случиться, я знаю, что плохих намерений у тебя не было и быть не могло.

Поппи продолжала молчать. Нет, конечно, никаких дурных намерений – только безответственность, стоившая жизни другому человеку.

– Дело не во мне. Тебе и не нужно, чтобы я оправдал или простил то, что ты сделала. Ты сама себя должна простить.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – прошептала она.