И такой момент пришел. Мое счастье, что не через пять месяцев.

В общем, делаю я вид, что к ответственному моменту готовлюсь. Душ приняла, накрасилась. В квартире двое осталось – Федя и еще один, Вова. Третий, Сергей, по делам ушел. Так вот, Вова как раз в уборной закрылся. А Федя на кухне сидел. Ну я зашла на кухню, дескать, спичка для реснички мне нужна. А сама в легком халатике, который будто бы ненароком все время на груди распахивался.

Федя на меня глянул, мерзко улыбнулся и говорит:

– А ну иди ка сюда.

И ширинку расстегивает.

Я как послушная девочка иду и на коленки становлюсь.

– Молодец, – говорит, – делаешь успехи. Давай начинай.

А на поясе у него кобура болтается. Маленькая такая. Я ее давно приметила. Пистолеты у каждого были, но Федя носил именно эту игрушечку. Еще хвастался, что она посильней «макарыча» будет.

Короче говоря, была не была, думаю. Улучила момент, когда Федя совсем расслабился, пистолет выхватила и к противоположной стене отскочила.

Федя глазенки открыл, сначала побледнел, а потом взял себя в руки:

– Эх, дура ты дура безмозглая. Пистолет то не заряжен!

Ну, думаю, маху дала. И главное, так по глупому… Теперь они из меня точно котлету сделают. Федя увидел, что я молчу, и продолжает давить на психику:

– Если ты сейчас положишь пистолет на стол, я никому не скажу. Ну а если нет, то не обижайся. Мы с ребятами найдем способ, как тебя приструнить.

Я сижу на полу, пистолет на Федю направлен, и думаю, что дальше делать. А этот мудак улыбается своей сальной рожей:

– Ну давай, давай. Не заряжен он!

И тут я кино вспомнила. Там про девушку, которая в налете на магазин участвовала, а потом ее в секретную тюрьму заточили и на специального агента учить стали. Что? Да, точно. «Ее звали Никита». Мы еще с девчонками смеялись, почему это ее мужским именем зовут. Так вот, там есть момент, когда она своего инструктора вроде как в заложники берет. Приставляет ему пистолет к горлу и ведет через весь дом. А он потом ей говорит, что пистолет не заряжен. А еще потом оказывается, что на самом деле заряжен. Короче, в дураках девку оставили.

Я этот момент вспомнила и решила попробовать. Ну с «макаровым» я обращаться могла, меня Петюня учил. А тут устройство почти такое же. Щелкнула предохранителем сбоку и на спусковой крючок нажала…

Выстрел грохнул, и у Феди во лбу дырка появилась. Он даже, по моему, испугаться не успел. В глазах удивление появилось, и он медленно так сполз с табуретки. Даже ширинку застегнуть не успел.

Короче, замочила я его. Кровища по стене разбрызгалась.

А тут Вова из уборной выскакивает. Штаны рукой держит, в другой журнал «Деньги». Все время он его читал, видимо, бизнесменом себя мнил. Он как Федю увидел, вернее, то, что от него осталось, так и побелел.

– Т ты, ч т то, – заикается и назад пятится. Конечно, в уборную он с собой пистолет не взял.

– Стой, – говорю ему так спокойно, – где паспорт мой?

– Т там, в сейфе, – пальцем, вернее, журналом показывает в комнату.

– Открыть можешь?

Он так быстро замотал головой, что я испугалась, как бы она у него не отвалилась. Раньше времени.

– Нет у меня ключа. Его с собой Серый носит.

Я раздумывала недолго. Все равно, если бы я его в живых оставила, он с силами собрался бы и… Короче говоря, я недолго думая и Вову прикончила. Он поперек коридора упал.

А? Нет, в тот момент мне их жалко не было. Я их ненавидела. А по настоящему жаль мне было тех дур малолетних, которых они как рабынь держали и всякие гнусности с ними проделывали. И еще деньги большие за это получали.