– Два «дайкири», пожалуйста!

– Рекомендую тартилью с креветками.

– Ты что больше любишь, оливки или маслины?..

– Оливки есть с лимоном и с чесноком, вам какие?

«Какое потрясающее чувство, – думала про себя захмелевшая с непривычки после одного единственного коктейля Оля. – Еще утром я его совершенно не знала, а теперь могу рассказать ему то, что никогда никому не рассказывала, словно он для меня самый близкий человек на свете…»

– Смотрел летом чемпионат по футболу?

– Конечно. Неужели ты тоже?.. За кого болела?

– За Бразилию.

– И я.

В его обществе Оля потеряла свою обычную скованность, всю жизнь мешавшую ей правильно подбирать слова, чтобы выразить свои мысли.

Темнокожая официантка поставила перед ней плоскую тарелку с тартильей – замечательной латиноамериканской яичницей с зеленью, специями и всякой всячиной и второй коктейль. Олю приятно поразило, что каждая оливка была для удобства пронзена палочкой в виде пиратской рапиры.

– Тебе здесь нравится? – близко наклонившись к ней, крикнул Костя.

– Да!

Как ни странно, Оля впервые в своей жизни была в баре.

Матери она решила ничего не рассказывать. Ни о заваленной сессии, ни о знакомстве с Костей.

Она с детства привыкла все держать в себе.

4

Игоря Вересова я знал еще с институтских лет. Не скажу, что мы были с ним очень уж дружны, нет. Просто, как все студенты (он тоже учился на юрфаке МГУ, только курсом старше, чем я), сталкивались в институтских коридорах, в общежитии, куда я время от времени заглядывал. Сидели в компаниях. Выпивали, ухаживали за девушками. Так и познакомились. В одной компании понравилась нам одна и та же девушка. Ну приглашали ее танцевать наперебой, шептали на ушко всякую чушь. Бросали друг на друга неприязненные взгляды. Все шло к тому, чтобы кто то предложил «пойти выйти, поговорить» с весьма предсказуемыми последствиями. Конечно, для Игоря, скажу я без ложной скромности. Все таки мой разряд по боксу кое чего да стоит.

Но закончилось все совершенно неожиданно. И для меня, и для Игоря, и больше всего для девушки. У хозяев комнаты, где мы пировали, оказались нарды. Я очень увлекался этой игрой в то время. Выяснилось, что и Игорь весьма уважает нарды, причем, так же как и я, он любил более динамичные и непредсказуемые «короткие». И остаток вечера мы с ним провели, кидая кубики и передвигая шашки. А девушке пришлось возвращаться домой одной.

Отношения у нас с Игорем Вересовым сохранялись нормальные. Не дружеские и даже не приятельские. Просто нормальные. После окончания университета я почти ничего о нем не слышал. И вот неожиданный звонок. Интересно, откуда он выудил мой телефон?

Ехать было далеко – на Рублевское шоссе. Если честно, мне этот район очень не нравится, впрочем, как и все новостройки. Пыльно, пусто, тоскливо. Белые дома торчат как гигантские надгробные камни на кладбище великанов. Правда, на горизонте зеленеют замечательные подмосковные леса – единственное приятное пятно в этом мрачном зрелище. Впрочем, когда я подъезжал к Рублевскому шоссе, уже совсем стемнело, и множество огоньков и освещенных окон радовали глаз.

Я остановился у одного из однотипных домов, сверил его номер по бумажке. Точно, мне сюда. Я припарковал машину и только теперь заметил, что дом не такой уж и обыкновенный. Прямо скажем, не совсем обычный. Стоянка обнесена решетчатым забором. У подъезда – милицейский пост. Когда я проходил, меня окликнули.

– Вы к кому? – спросил строгий милиционер.

Я снова развернул бумажку.

– Квартира сто восемьдесят девять.

– Мартемьянова? – переспросил он, глянув в список перед собой.