– Вы, Елена Александровна, начали перечислять причины, почему вы не хотите обратиться в милицию. Вы понимаете, сейчас каждая минута может быть… – я не без труда подыскал нужное слово, – решающей.

Мартемьянова кивнула:

– Да, я понимаю. Но не могу нарушить требование бандитов. Понимаете, ведь речь идет о жизни моей дочери, а они четко дали понять, что если я обращусь в милицию, то это закончится плохо… Это раз. А два – я сама не хочу, чтобы этот случай получил огласку. Если обратиться в милицию, ее избежать все равно не удастся. Журналисты, газеты, телевидение… Мне это абсолютно не надо. Понимаете, похищение дочери – это скандал. Каждый посредственный графоманишка, гордо именующий себя «политическим обозревателем», каждая захудалая газетенка будут считать своим долгом перемывать косточки мои и моей дочери, строя свои жалкие версии. Вы же знаете, на что способны наши журналисты. На любой цинизм, на любую грязь… Их ничего не остановит. Поэтому я и не хочу никакой огласки. А если обратиться в милицию, то ее не избежать. По опыту своих коллег знаю.

Последний довод показался мне несколько странным: пресса внушила нам, что депутаты, как и вообще все политики, постоянно нуждаются в рекламе. Хотя было бы верхом цинизма использовать этот случай в целях рекламы.

– А вы не боитесь, что утечка может произойти через меня?

Голос Елены Александровны стал металлическим.

– Игорь рекомендовал вас как исключительно порядочного человека. И я надеюсь, вы полностью соответствуете этим рекомендациям.

– Да, я понимаю, Елена Александровна. Конечно, все останется строго между нами. Но дело в том, что я по профессии адвокат. Мое дело – защита подсудимого. И…

Елена Александровна кивнула и снова подняла ладонь:

– Я все это знаю. Но мы с Игорем выбрали вас потому, что вы в свое время работали следователем Генпрокуратуры. И потом, с вашей помощью, вернее, с помощью ваших друзей мы бы могли негласно провести поиски Ольги. Ведь неизвестно, когда они позвонят, позвонят ли вообще и что потребуют за ее освобождение. Нам нужен негласный, но надежный контакт с правоохранительными органами.

Я задумался. Предложение, конечно, мягко говоря, не совсем по моему сегодняшнему профилю. Однако если подключить Турецкого… Ну и, конечно, Славу Грязнова, начальника МУРа, еще одного моего старшего друга… И потом, могу ли я отказать в просьбе о помощи?

– Ну как? – Елена Александровна с надеждой смотрела на меня. – Согласны?

– Ну что ж, пожалуй, я согласен.

Елена Александровна протянула мне руку:

– Спасибо… Разумеется, я в долгу не останусь. И все ваши усилия будут соответствующим образом вознаграждены.

Я махнул рукой, пустое, дескать. Хотя, надо сказать, деньги мне сейчас совсем бы не помешали.

В этот момент зазвонил телефон.

Мартемьянова взяла трубку:

– Да… Да… Нет. Костя? Что?

Лицо Елены Александровны изменилось. Она схватила телефонную трубку двумя руками, как будто ее кто то собирался у нее вырвать. Я сразу понял, что звонивший сообщает нечто важное. И скорее всего, по поводу похищения Ольги.

– Ты видел?.. В машину?.. Костя, срочно приезжай. Срочно. Ты понял? Я сейчас пришлю за тобой машину. Где ты находишься?

Она черкнула что то на бумажке. Потом положила трубку.

– Это Костя. Знакомый Оли. Он видел, как ее посадили в машину. Натянули на голову капюшон и увезли.

Мартемьянова без сил опустилась в кресло.

– Игорь, пошли машину в…

– Не надо, – сказал я, – я сам поеду за ним. И по дороге расспрошу. Может быть, сразу приму меры. А вам, Елена Александровна, лучше остаться здесь. Кто знает, может быть, бандиты наблюдают за домом.