Про таких, как Лиза, люди обычно говорят «странная». Алексей чуть не рассмеялся, вспомнив, как знакомил Лизу с отцом. Это произошло случайно, они встретились с ним в торговом центре, в магазине мужской одежды. Пришли туда покупать Алексею куртку. Там же отец выбирал себе перчатки. Когда тот рассматривал Лизу в пестрой вязаной шапке с выбивающимися из-под нее волосами, короткой дутой куртке непонятного цвета, чем-то отдаленно напоминающего хаки, и длинной бесформенной юбке, из-под которой выглядывали массивные ботинки, выглядел так, словно увидел редкую букашку. Себя Алексей не считал образцом элегантности, предпочитая спортивный стиль в одежде, но как может женщина до такой степени не обращать внимания на то, во что одета, и вообще на свою внешность, не понимал. Не понял этого и отец, брезгливо пожимая протянутую руку с обкусанными ногтями. Вечером позвонил Алексею и высказал свое мнение. Напоследок заявил, что перестанет с ним общаться, если он решит связать свою судьбу с Лизой.

Алексей понимал, что отец несерьезно поставил ему ультиматум, но и на то, что тот изменит отношение к Лизе, не рассчитывал. Он сам не разобрался еще, какие чувства испытывает к этой женщине-ребенку. Ему нравилась ее непосредственность, но она же, граничащая с неряшливостью, выводила порой из себя. Особенно раздражал тот факт, что с самого начала Лиза оккупировала его кухню, заявив, раз он готовит на работе, то дома этим будет заниматься она. При этом она умудрялась до такой степени ее забардачивать, что Алексей, считающий чистоту и порядок на кухне залогом здоровья, практически перестал на нее заходить.

Еще он удивлялся, как непосредственность может уживаться с обидчивостью. При явной ненаблюдательности Лиза умудрялась все время усматривать что-то оскорбительное в его словах и жестах. Дошло до того, что Алексей старался разговаривать с ней как можно реже, так она и на это частенько обижалась. Вообще, дуться так как это делала она, с особым смаком, больше не умел никто. Будучи обиженной, она могла не разговаривать с ним неделю. Впрочем, на примирение, как правило, первой тоже шла она.

— Лиз, — позвал он, выныривая из собственных мыслей, — а ты хотела бы родить ребенка?

Сам не понимал, зачем спросил. Испугался, что последует очередная обида, увидев ее удивленные глаза поверх очков. Но после непродолжительного разглядывания его, Лиза громко рассмеялась.

— Ты что?! Нет, конечно! Какие дети? У меня такие грандиозные планы!..

Развивать тему он не стал, резко пропало желание. Его место заняло раздражение — что за мысли лезут в голову с утра пораньше!

А он хотел детей? К этому вопросу Алексей относился, как к жизни в целом, оставлял все на волю случая. И сейчас, глядя на симпатичную, но до ужаса нелепую женщину, вдруг отчетливо осознал, что хочет детей, но только не от нее.

Она, как видно, вообще не собиралась больше об этом думать, подскочила на кровати, подползла к нему на коленках, поцеловала в губы, расплескав остатки кофе, и заявила:

— Хорош сидеть без дела! Как говорил мой папа, лучший отдых — это смена вида деятельности. Меняем умственный труд на физический.

С этими словами она спрыгнула с кровати и принялась скатывать пушистый ковер, разделяющий зону отдыха от гостиной.

— Что ты делаешь? — он не понимал ее намерения, а потому заранее насторожился. Что еще она придумала, чтобы он не дай бог не заскучал в свой выходной?

— Собираюсь пойти на улицу и выбить ковер. Мы дышим пылью…

— Какой пылью, Лиз? И зачем его выбивать? Есть же моющий пылесос.

— И что? Пылесос не лучше обычной выбивалки!

— Которой у меня нет…

— Тоже мне проблема.