– И что это значит? – озадаченно глянула Геро.

–  «Правда говорится по-цыгански».

ГЛАВА 45

– Sarishan ryor, – произнес Себастьян, приблизившись к гадалке.

Цыганка в изношенной пурпурной юбке и просторной блузе стояла, прислонившись к железному ограждению террасы. Ровная осанка странно не вязалась с изборожденным глубокими морщинами темным, загорелым лицом. Поджав губы, прищурив глаза, предсказательница молча окинула подошедшего оценивающим взглядом.

– O boro duvel atch pa leste, – предпринял виконт еще одну попытку.

Старуха фыркнула и ответила на том же языке:

– Где ты научился цыганскому?

– В Иберии.

– Мне следовало догадаться. Хитанос… Они забыли истинный язык предков. – Отвернувшись, цыганка презрительно сплюнула, затем задумчиво оглядела Девлина, подмечая его темные волосы: – Ты мог бы быть ромом. Есть какое-то сходство. Вот только глаза... У тебя глаза, словно у волка. Или у jettatore. – Гадалка коснулась сине-белого амулета, свисавшего на кожаной тесемке с ее шеи. Это был nazar, оберег от сглаза.

Себастьян видел, что Геро наблюдает за ними, старательно удерживая на лице безучастное выражение. Весь разговор велся на цыганском.

– Я хочу расспросить про леди, которая жила во втором доме от угла, – обратился он к старухе. – Высокая, молодая, с волосами каштанового цвета.

– Ты говоришь о той, кого больше нет.

Девлин кивнул.

– Вы видели, как она уходила из дома в прошлое воскресенье?

– Для рома все дни похожи один на другой.

– Но вы понимаете, о каком дне я спрашиваю, потому что на следующий сюда явился shanglo, задавал вопросы, и вы сказали ему, будто ничего не видели. 

Собеседница ухмыльнулась, показав потемневшие от табака зубы:

– А почему ты думаешь, будто тебе я скажу что-то другое? А?

– Потому что я не shanglo.

Никто не вызывал у цыган большую неприязнь, чем shanglo – британские полицейские.

– Так вы видели, как леди с двумя мальчиками в тот день уходила из дома? – переспросил виконт.

Дневной свет сделался неестественно дымчатым, вокруг собеседников заклубился сырой, вязкий, заглушающий звуки туман. От реки доносился плеск невидимого весла, а где-то совсем рядом размеренно капала вода. В тот самый миг, когда Себастьян решил, что не получит ответа, цыганка заговорила:

– Да, они уходили. Но потом вернулись.

Девлин понял, что старуха видела, как Габриель Теннисон с племянниками отправилась утром в церковь.

– А после? К ним никто не являлся с визитом? Или они снова ушли? 

– Откуда мне знать? Я недолго тут оставалась. – Темный взгляд  перекочевал с виконта на его супругу. – Зато я видела вот ее.

Себастьян ощутил, как пересохло во рту, под волосами пробежали мурашки.

Морщинистые губы растянулись в усмешке, подчеркнувшей выступающие, угловатые черты лица.

– Не по душе слышать такое, да? Но это правда. Леди приезжала сюда, хотя не в тот день, а накануне, в желтой карете, запряженной четверкой вороных лошадей. Только дома никого не оказалось, и она сразу же уехала.

Словно почувствовав, что речь вдруг зашла о ней, Геро метнулась взглядом от мужа к гадалке и обратно.

– Что? Что она говорит?

Себастьян заглянул в темные, немигающие глаза старой женщины.

– Я хочу знать правду, какой бы она ни была.

– Ты уже услышал правду, – фыркнула цыганка. – Вопрос в том, что ты будешь с ней делать?

Супруги пошли вдоль края террасы. В белой пустоте их шаги отдавались приглушенным эхом, на лице ощущалась мглистая сырость.