Брюс пожал плечами.

– Ладно. Увидимся.

Прошел час. Мелинда покончила с делами и отправилась завтракать. Солнце палило вовсю.

Со вчерашнего вечера у нее крошки во рту не было. Но есть не хотелось. С тех пор как в ее жизни появился Брюс, ей хотелось совсем другого. Секса.

Господи, неужели она за здорово живешь согласилась взять недельный отпуск и заниматься с ним сексом?

Что она скажет Максу? Правду? Ха!

Наврет, что ее отец болен и она боится оставить его одного? Поверит ли Макс? Возможно, поверит. Когда дело касается семейных проблем, он смягчается.

Еще надо Рейчел позвонить, она же обещала ей сообщить новости. Рейчел она тоже наврет?

Как трудно обойтись в жизни без лжи…, Вдруг она услышала громкий смех. Это еще что такое? Отец! Отец хохочет во все горло! Не может быть! Он целую вечность так не смеялся.

Смех слышался из кухни. Мелинда на полпути развернулась и пошла к черному ходу, из которого можно было попасть прямо на кухню.

У нее сразу возникло дурное предчувствие, и оно ее не подвело.

Она вошла в кухню и остановилась как вкопанная. Отец сидел за столом, подложив под спину подушки. Его старая рубашка вылезла из штанов, рукава были засучены. А в руках он держал старый фотоальбом и хохотал. Рядом сидел Брюс со странным выражением лица – смесь удивления и восхищения. Он тоже смеялся.

Альбом! Она сразу его узнала. В нем ее фотографии, сделанные после смерти матери. Когда ее разнесло! Она тогда была маленького роста, поэтому ее всегда ставили в передний ряд. Так что для любого, кто взял в руки фотографию, ее прелести сияли во всей красе. Жирное лицо, огромный живот, толстые ноги. Кошмар!

Мелинде показалось, что она сейчас хлопнется в обморок. Брюс посмотрел на фотографию, затем перевел взгляд на нее и сказал:

– А тогда ты была тоже ничего.

Мелинда бросилась к отцу.

– Какого черта тебе пришло в голову смотреть альбом! Зачем было показывать снимки без моего разрешения! – Она выхватила у него фотографии. Ее глаза наполнились слезами. – Ты и так вечно надо мной потешался. Но я никогда не думала, что ты способен выставить меня на всеобщее посмешище!

Сквозь слезы Мелинда взглянула на фотографию и поняла, что зря переполошилась. Это был другой альбом, тот, в котором были ее детские фотографии. Вот тут, слева, она одна, а с правой стороны они стоят втроем, с отцом и матерью.

Точно! У того альбома и обложка другая. Значит, она напрасно устроила истерику. Еще раз выставила себе полной идиоткой!

Мелинда больше не в силах была сдерживать слезы. Она бросилась вон из комнаты. Скорее, в спальню, на свою любимую кровать. Она столько плакала там в детстве! Поплачет и сейчас.

Она зарылась головой в подушку, но слезы катились градом. Заскрипела дверь. Люси! Только она ее понимает, ей сочувствует. Ах, Люси, что бы я без тебя делала!

– Знаю, – всхлипнула Мелинда в подушку, – я вела себя как последняя дура!

– Вовсе нет. Это моя вина.

Это была не Люси.

– Папа!

– Да, я. Пришел просить у тебя прощения.

Ты, наверное, подумала, что я забыл про свои отцовские обязанности. Когда умерла мама, нам обоим было нелегко. Но я видел, как ты страдала, и ничем тебе не помог. Погрузился в свое горе и даже не подумал, что тебе сейчас, может быть, гораздо тяжелее, чем мне.

Если бы не Люси, Бог знает, что бы с нами произошло!

Изумленная Мелинда замерла, боясь пошевелиться.

– Мы много говорили с Люси в последнее время. Ну и взбучку она мне устроила! Говорит, что бы ты ни делала, мне ничего не нравилось.

Ты так старалась похудеть, и в конце концов у тебя это вышло, но я даже не похвалил тебя.