Алена до того разволновалась, что потихоньку встала и двинулась к выходу. Но удрать ей не удалось. Дверь кабинета адвоката распахнулась, и Алена замерла на месте, пригвожденная словами:

   – Прошу всех войти.

   Она попыталась сделать вид, что к ней это не относится, но секретарша проявила бдительность и, перекрыв своим телом пути к отступлению, буквально загнала Алену следом за другими. В кабинете адвоката Алена окончательно перепугалась. Да так, что теперь почти ничего не видела. В глазах у девушки потемнело. Она забилась в самый дальний угол, где стоял жесткий стул, и замерла. Кожей она чувствовала недоуменные взгляды остальных, и до нее даже донесся шепоток:

   – Кто это такая?

   – Посмотрите на ее джинсы.

   – Она бы еще кроссовки нацепила для деловой встречи.

   – Кто это?

   – Какая-нибудь из папашиных шлюшек.

   – Наверное, надеется, что папаша отщипнул и ей крошку.

   – Зря надеется! Папа умел блюсти интересы семьи!

   Алена забилась еще глубже в свой угол. Как она раскаивалась в том, что вообще пришла сюда. Ведь ясно же, что отец ничего ей не оставит. Наверное, просто захотел в последней раз поиздеваться над мамой, когда-то ослушавшейся его и оставившей в живых ребенка, которого он так не хотел.

   Встать и уйти! Но это бы значило привлечь к себе еще больше внимания. Поэтому Алена осталась на своем месте. Изо всех сил стараясь быть как можно незаметней. Тем не менее появление господина Каца она пропустить не смогла.

   Адвокат был видным мужчиной с целой гривой густых седых волос и полноватой фигурой, которую ладно облегал дорогой костюм. Было в его облике что-то львиное, монументальное и величественное. Чувствовалось, что он прекрасно понимает, какая он важная шишка. И это ему здорово нравится.

   Он долго говорил о том, каким замечательным человеком был покойный Сергей Юльевич. Так долго, что Алена даже немножко приободрилась и осмотрелась по сторонам. Она даже сумела увидеть, что галстук у адвоката английский и в нем воткнута брильянтовая булавка. Но дальше адвокат принялся читать завещание, и Алене стало уже не до чужих галстуков.

   Вначале шли какие-то имена, которых она не знала. Но пояснялось, что люди из списка – слуги Сергея Юльевича: экономка, шофер, садовник и горничная, прослужившие в его доме более десяти лет. Всем им полагались суммы от десяти до ста тысяч долларов.

   «Ничего себе! – мысленно ахнула Алена. – Если он шоферу отстегнул сто тысяч и глазом не моргнул, то сколько же у папаши всего было денег?!»

   Но поражена была она одна. Судя по реакции остальных, они считали эти выплаты сущей ерундой, не стоящей особого внимания. И с нетерпением ждали продолжения. Наконец адвокат подошел к концу завещания.

   – И наконец, – зычным, хорошо поставленным голосом произнес он, – «…все остальное мое движимое и недвижимое имущество, которое состоит из счетов в трех иностранных банках на территории Германии, Швейцарии и США, а также контрольного пакета акций двух российских банков, трех горнодобывающих комплексов в Алтайском крае, двух ресторанов, четырех супермаркетов, сети автозаправок топливной компании „Орио“, собственного дома в Сестрорецке, двух городских квартир и гаража с коллекцией легковых автомашин, я оставляю Алене Сергеевне Голышевой, моей дочери, такова моя последняя воля».

   На какое-то время в кабинете стало очень тихо. Так тихо, что было слышно, как под потолком радостно жужжит первая весенняя муха. Ей не было никакого дела до того, что происходит внизу – у людей.