— Стреляли скорее всего вон с той девятиэтажки, — проговорил бледный как смерть рябининский телохранитель, которого тоже зацепило — наверно, той самой пулей, что прошила его хозяину мозг. — Ребята уже пошли туда.., оцепят.., может, не уйдет.

— Стреляли с девятого этажа второго подъезда, — уверенно произнес подошедший вместе с Аней Свиридов.

Коваленко поднял на него пронизывающий и вместе с тем какой-то загнанный взгляд.

— А ты откуда знаешь? — с трудом переведя дыхание, быстро спросил он.

— Я видел.

— Как это — видел? Ты что, знал, что будут стрелять?

— Догадывался. Интуитивно...

Сергей Всеволодович оцепенело уставился на Владимира, а потом схватил его за руку и резко рванул на себя.

— Так иди и интуитивно поймай этого ублюдка! — процедил он сквозь сжатые зубы. — Иди.., возьми его, притащи сюда живым или мертвым — и можешь просить у меня все, что хочешь! Чечеткин и вы трое — марш с ним!

Владимир перевел взгляд на Аню, и та слабо кивнула: иди. Свиридов посмотрел на часы: с момента выстрелов прошло только полторы минуты.

Как долго истекали эти девяносто секунд.

Владимир сорвался с места и со скоростью, которой позавидовал бы иной спринтер, побежал через дорогу.

Коваленко смотрел вслед ему и четырем сопровождающим его работникам службы безопасности до тех пор, пока они не исчезли во мраке, непроницаемой пеленой окутывающем растущие у самой девятиэтажки высокие раскидистые вязы.

— Если они не найдут человека, который это сделал, моя песенка спета, — проговорил вице-президент «Сибирь-Трансойла». — По крайней мере, о Думе и о расширении торговых связей можно будет забыть.

Аня подошла к нему и нерешительно обняла его за плечи. Но этот жест уже через секунду отчего-то показался ей неестественным, вымученным и даже позорным, и она, опустив руки, спряталась за широкую спину одного из телохранителей.

— Двое побежали за дом.., это на случай, если этот сучара попытается окольным путем...

— Ты правильно встал у этого подъезда, — бросил на бегу Свиридов, — продолжай...

— Так у других подъездов еще тро... — начал было тот, но Владимир уже проскочил мимо него и бросился в темный зев подъезда. За ним следовал Чечеткин и один из его амбалов. Еще двое — с автоматами — остались снаружи.

Лифт, естественно, был отключен, но на всякий случай Чечеткин по отмашке Свиридова приказал одному остаться возле его дверей. Мало ли какую хитрость можно провернуть на базе технического суперсовершенства родных российских грузоподъемных ящиков на железной веревочке.

Девять этажей Владимир проскочил с быстротой, достойной если не Книги рекордов Гиннесса, так уж мастера спорта по легкой атлетике точно. Как ни был здоров и подготовлен Чечеткин, он отстал примерно на два этажа.

Девятый этаж. Острый взгляд с отработанной до совершенства профессиональной четкостью и вниманием выхватил из неподвижного полумрака все детали окружающего незавидного интерьера.

Стоп. Как же это сразу не бросилось в глаза?

Свиридов одним бесшумным движением оказался возле двери квартиры и, присев на корточки, мазнул пальцем по темному пятну, расплывшемуся на сером пыльном бетоне пролета.

Кровь. Совсем свежая кровь. И эта кровь принадлежит человеку, раненому или погибшему — что куда вероятнее — несколько десятков секунд назад. И его тело никуда не могло деться.

Нет ни малейших сомнений. Глаза Свиридова медленно скользнули по бетонному полу и поднялись по дерматиновой обивке двери.

Он здесь.

Он — виртуозно выполнивший свою работу убийца Зиновия Евгеньевича Рябинина.