На губах Шейна заиграла легкая улыбка.

— Прекрасная история, Тим, — произнес он с сарказмом, — хотя, увы, и лишенная всякой логики.

— Напротив, она вполне логична! — горячо возразил репортер. — Попробуй взглянуть на нее объективно, Майкл. Отношения между партнерами достигают критической точки. Бреуер отдает себе отчет, что окажется первым в списке подозреваемых, если его партнер будет найден мертвым. Ему необходим план, продуманный до мельчайших деталей. И он останавливается на варианте, при котором изуродованный до неузнаваемости труп должен быть опознан как тело самого Бреуера. В этом случае никто не станет разыскивать его, поскольку в глазах полиции он будет официально считаться мертвым, а его тело предадут земле.

— Ну что подобный вариант мог принести Бреуеру? — потребовал разъяснений шеф полиции. — Он не смог бы воспользоваться даже своей долей капитала.

— Вы забыли, что Бреуер был женат. После его смерти все его состояние автоматически переходит к жене. Ему оставалось только переждать некоторое время в каком-нибудь укромном месте, а затем снова встретиться с супругой в Южной Америке или в другой, не менее удаленной от нас части света и продолжать жить в свое удовольствие.

— Ты упустил одну небольшую деталь в своей фантастической истории, — напомнил ему Шейн. — У жены Бреуера был роман с Годфри.

— Опять же по словам самого Бреуера, — с торжеством объявил Рурк. — А кто мог бы опровергнуть их? Один Годфри, но он был мертв прежде, чем Бреуер добрался до твоей конторы.

Шейн раздраженно почесал рыжую бровь.

— Что ты думаешь об этой истории, Уилл? — осторожно спросил он.

— Стоит ли искать какой-либо смысл в байках Рурка, Майкл? — презрительно отозвался шеф полиции. — Такая уж у него работа: пощекотать нервы доверчивым читателям.

— Погоди, Уилл, — неожиданно остановил его Шейн. — Дадим Тиму высказаться до конца… Объясни мне, зачем, по твоему мнению, Бреуеру нужно было являться в мою контору, если к этому времени Годфри был уже мертв?

— Потому что ему требовалось официально установить, что это его тело, а не Годфри, будет выловлено из залива, — терпеливо разъяснил репортер тоном, каким врач-психиатр обращается к умственно неполноценным пациентам. — Разумеется, он не мог допустить, чтобы его партнер просто так растворился в морском воздухе после их совместной прогулки по заливу. Он должен был предвидеть, что это неминуемо повлекло бы за собой расследование, которое, кто знает, могло закончиться правильным опознанием трупа.

Предупреждая подобное развитие событий, он нанимает частного детектива, который с чистой совестью готов будет засвидетельствовать, что Хирам Годфри благополучно отбыл в Нью-Йорк на следующее утро после убийства. Понятно, что к этому времени и самому Бреуеру предстояло таинственно исчезнуть. Естественно предположить, что при таких обстоятельствах тело человека, похожего на него, с его документами и в его одежде будет однозначно идентифицировано как труп Бреуера. И никаких проблем.

— Но он должен был считаться с тем, что в этом случае Годфри автоматически становился подозреваемым номер один, — возразил Джентри. — Нам ничего не стоило снять с самолета человека, нанятого Бреуером на роль Годфри, и привезти его в Майами, обвиняя в убийстве. А поскольку доказать, что данный человек — не Годфри было бы еще проще, весь план Бреуера лопнул бы как мыльный пузырь.

— И тем не менее вы не сделали этого, Уилл, — напомнил полицейскому Рурк, — хотя вас прямо провоцировали на это.