— А мне еще придется выяснить, почему она сбежала минувшей ночью, — пробормотал Шейн.

Элизабет Коннауф вместе с Дориндой вошли в комнату. Юлия была одета в легкую голубую блузку и белую спортивную юбку. На этот раз на лице девушки не было и следа косметики. В ее огромных глазах еще стоял страх, а выражение лица выдавало ее внутреннее напряжение.

Тем не менее Юлия Лэнсдоун смело встретила мрачный взгляд детектива. Ее стройная фигурка вызывающе выпрямилась. Юлия открыла было рот, чтобы заговорить, но тут же захлопнула его. Она так и продолжала стоять, судорожно вцепившись в руку подруги и плотно зажмурив глаза, словно пытаясь отогнать навязчивый кошмар, пока детектив официально представил женщин друг другу:

— Мисс Гамильтон — мисс Лэнсдоун — мисс Коннауф.

Девушки пробормотали слова приветствий. Неожиданно для всех плечи Юлии поникли и, выпустив руку подруги, она упала на ближайший стул и разразилась горькими рыданиями.

— Майкл, — негодующе воскликнула Люси.

— Мне так жаль, мне так жаль, — вырывалось у Юлии между рыданиями. — Мне так стыдно… я чуть не сошла с ума от страха… Я не знаю, что мне делать.

Элизабет Коннауф и Люси Гамильтон, заключив временное соглашение, одновременно выступили против детектива.

— Стыдитесь! — воскликнула Элизабет. — Немедленно оставьте ее в покое… Разве вы не видите…

— Нет! — Юлия резко вскинула голову и попыталась вытереть глаза и нос крошечным мокрым от слез носовым платком. — Мистер Шейн прав, Элизабет, — произнесла она. — Я собиралась позвонить вам, — продолжала она, — но когда я услышала выстрел и увидела, как Рики упал, я словно обезумела. Я не могла думать ни о чем другом, кроме того, как поскорей убраться подальше от вашего дома и вернуться в Палм Бич, прежде чем полиция начнет разыскивать меня… Я сожалею, если доставила неудобства мисс Гамильтон, — закончила она еле слышно.

— Вы упомянули о Моране, — резко прервал ее Шейн. — Где вы находились, когда он застрелился?

— На лестничной площадке, прямо за дверью вашей кухни. Я могла видеть все, что происходило в гостиной и слышать те ужасные истории, что он рассказывал обо мне.

— Подождите минуту, — Шейн был искренне озадачен. — Но я своими глазами видел, как вы спустились по пожарной лестнице, прежде чем разрешил Морану подняться.

Люси подошла поближе к Юлии и осторожно вложила чистый носовой платок в руку девушки. Та благодарно кивнула, вытерла нос и возобновила свой рассказ.

— Я знаю. Но когда я достигла аллеи и подумала о том, что Рики станет рассказывать обо мне, мне стало не по себе. Я решила, что, может, мне и нет смысла немедленно бежать неизвестно куда. Я оставалась в аллее до тех пор, пока Рики не вышел на площадку пожарной лестницы, разыскивая меня. На кухне горел свет, а в аллее было темно. Кроме того, я на всякий случай спряталась за кусты. Когда Рики вернулся в квартиру, а вы потушили свет на кухне, я поднялась по лестнице и притаилась за дверью.

По мере того, как Юлия продолжала свой рассказ, ее рыдания становились все тише.

— Итак, вы видели и слышали все, — мягко произнес детектив.

Юлия проглотила стоявший в горле комок и кончиком языка облизала губы.

— Да, и когда… когда это произошло, я не могла ни о чем думать и побежала куда глаза глядят. Я знала, что вот-вот должна появиться полиция, и скоро мой секрет не будет ни для кого тайной. Короче, я не смогла придумать ничего лучше, как немедленно исчезнуть.

Элизабет Коннауф вышла из комнаты и спустя несколько минут вернулась со стаканом воды.