— Наполни-ка, Алекс, тазик самым дорогим… для меня, — с триумфом потребовала мать, заранее предвкушая Лешкин провал.

Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! Взяла и самовольно изменила требования стандартного выкупа! Да что же это такое? Теперь, чтобы соблюсти ее условие, в тазике должна очутиться я. Но как это сделать, если она мне тут же все подходы к тазику перекрыла? Может быть, просто разбежаться, как в американском футболе, и вынести ее силовым приемом в сторону кухни, а самой залезть в этот дурацкий таз? Но тогда она прицепится, что задание давали жениху, а выполнила его невеста. Как же быть?

Но тут Лешка неожиданно приподнял будущую тещу за талию, да так быстро, что она даже ойкнуть не успела, и поставил мою маменьку в таз!

— Если бы вы только знали, как дорого мне обошлись! — с непередаваемым чувством сказал Лешка, в ответ на что Машка, не сдержавшись, зааплодировала, а мы дружно присоединились к ней.

Красная как рак маменька выбралась из тазика, от полноты чувств пнув его ногой. Лешка, сочтя, что с выкупом покончено, было направился ко мне, но она вновь вцепилась в его руку:

— Постой, зятек, куда так торопишься? Хоть задания мои ты выполнил кое-как, на троечку, но здесь не школа, а я не учитель. Так что прими из рук тещи угощение и отдай ему честь, как водится!

С этими словами маменька поднесла Лешке до краев наполненный бокал. Лешка осторожно, словно там был сильнодействующий яд, принял его из руки тещи, и сморщился. Понятно, матушка решила в день свадьбы споить мне жениха! Что же делать? Обычно вместо жениха этот удар могут принять его друзья. Но здесь из друзей присутствуют только Темка, которому стоит пробку понюхать, и он уже пьяный вдребадан, да беременная Машка. Опять же матушка преподнесла водку лично Лешке, так что даже если представить, что Тема отважится пожертвовать собой, ситуацию это нисколечко не спасет. Но тут мысли нашей компании заработали синхронно. Поймав Машкин взгляд, скомандовавший «вперед!», я схватилась за голову и заголосила, обмахиваясь букетом:

— Как же здесь душно! Кажется, я падаю в обморок!

Маменька перевела взгляд с Лешки на меня, и за это мгновение Темка отобрал у него бокал с водкой, а Машка, стибрив с подноса точно такой же бокал с минералкой, всучила его Лешке взамен водочного.

— Шутка! — объявила я, как только засекла, что операция с подменой бокалов прошла на ура.

Матушка одарила меня укоризненным взглядом и вновь уставилась на Лешку. А тот, уже ничем не рискуя, поставил бокал себе на локоть и залихватски, по-гусарски, хлопнул его содержимое.

— Ох, хороша! — громко поведал он, вытирая губы, после чего наконец-то подошел и обнял меня.

Благодаря туфелькам я сделалась почти одного роста с Лешкой, поэтому целоваться нам стало гораздо проще и удобнее: Лешке теперь не надо было сгибаться, изображая жирафа на водопое, а мне запрокидывать голову, рискуя свернуть шею. Надо ли говорить, что мы мигом оценили это преимущество, и первый наш поцелуй длился минуту!

Вообще-то когда речь идет о поцелуях, минута — это очень мало, но у нас была уважительная причина прервать столь увлекательный процесс. И имя этой причине было «теща».

Окончательно сообразив, что мой жених с успехом преодолел все ее испытания и вывернулся из всех подстроенных ему каверз, маменька грохнула об пол возвращенный ей Лешкой бокал и уже потянулась за теми, что стояли на подносе. Честно сказать, меня ее игра в Зевса-громовержца уже изрядно достала. Ну ладно она дома посуду колошматит налево-направо — кроме самых близких, никто этого и не видит, а если она в ресторане возьмется за то же самое? Что, с извиняющейся улыбкой сообщать всем гостам, что это она «на счастье»? Ага, а потом на студии разговоров не оберешься, что у Лизки-сценаристки мать законченная истеричка! Эх, кто бы ей руки связал? И рот скотчем заклеил — так, на всякий случай…

Но тут Лешка отстранился от меня и заявил:

— Уважаемая Ирина! Вы, конечно, вольны вести себя, как вам вздумается, в том числе буянить на нашей свадьбе, бить бокалы, говорить о нас гадости и так далее.